Изгой Проклятого Клана. Том 3
Шрифт:
Тут Болтун посмотрел на меня так, словно я сморозил что-то неправдоподобное.
— Исключено. Ты отдаёшь себе отчёт, о чём говоришь?
Я только хмыкнул.
Знал бы он… эх…
В прошлой жизни императоры прибегали в Зеркальную Башню по первому щелчку пальцев. А иногда и без него. За советом, за мольбой о помощи против демонов или Пустоты, за знаниями, в конце концов.
Их гордость быстро заканчивалась возле моего трона.
Впрочем, сейчас не до этого. Я сказал:
— Тогда нам остаётся только пойти
— Вот и узнаем, — вернул себе бесстрастный вид Болтун. — У захваченного племянника князя.
Когда мы приехали на место и спустились в сырой подвал, прошло уже тридцать минут с обращения Лидера «Тихого Дома».
Оставалось десять минут на то, чтобы привести князя Евгения. И тридцать до того, как истечёт весь срок.
Тут я впервые увидел помощников Болтуна воочию, если не считать водителя. Они были в чёрной одежде, которая закрывала каждый сантиметр тела. В том числе и лица, за плотными тканевыми масками. Виднелись только глаза. Колючие и бесстрастные.
Их было двое.
А вот третьим был привязанный к стулу парень. Может, лет двадцати шести. В гвардейской форме клана Озёрских. Он имел отдалённое сходство с князем Евгением.
Но оно было едва различимо. Потому что это парень был вымотан до предела. Его голова свисла вниз. Сам он часто и прерывисто дышал, даже не взглянув на нас, когда мы вошли.
Я заметил в его чёрной шевелюре несколько седых прядей.
Хотя его только задержали.
Моя рука незаметно сжалась в кулак. Я не любил пытки. Особенно, когда людей вот так ломают. Потому что после этого уже невозможно восстановиться.
Хотя и не осуждал.
Когда на кону стоят жизни непричастных к политике людей, разве можно жалеть предателя, который может знать бесценную информацию?
Философский вопрос.
— Дальше мы сами, — взмахнул рукой Болтун и его помощники вышли. Его ментальное поле сгустилось.
А сам Болтун встал напротив связанного.
— Георгий Озёрский. Бастард. Предатель, — он коротко дал характеристику связанному Георгию, не показав ни единой эмоции. А затем выставил в его сторону руку. — Ты действуешь из корысти или из идеи?
Но Георгий только что-то нечленораздельно промычал.
Однако это было не важно. Я узнавал этот метод допроса. Сначала пленному сносят все ментальные установки, которыми он сам себя защищает. Его убеждения. Принципы.
Не полностью. Потому что полное их уничтожение приведёт к быстрому безумию, из-за чего допрашивать будет уже невозможно.
Но достаточно, чтобы усложнить цели самоконтроль. Чем-то похоже на то, что я делал с Алексеем Варнавским с помощью разбавленного яда
Потом менталист задаёт вопрос. Но ответ находит не в словах пленного, а в его мыслях. Потому что в ответ на вопрос этот пленник, с ослабленным разумом, будет в первую очередь вспоминать правду.
И Болтун её узнает. Он ответил за пленника сам, специально, чтобы я всё слышал:
— Идеалист. Обижен на отца. Ненавидит князя Евгения. А за что? — Георгий дёрнулся и снова замычал. — За то, что постоянно подчёркивал твоё происхождение. Что задумал «Тихий Дом»?
Но тут Георгий резко поднял голову и плюнул Болтуну на обувь, а затем оглушительно взревел:
— СГОРИ В БЕЗДНЕ! ВЫ ВСЕ СДОХНИТЕ! ВСЕ! ДО ПОСЛЕДНЕЙ ВШИВОЙ ШАВКИ! «ТИХИЙ ДОМ» УНИЧТОЖИТ ВАС! — его широко распахнутые глаза полыхали яростью. — Можешь убить меня! Можешь допрашивать сколько угодно! Но я ничего не скажу! Лучше умру, но сделаю это ради светлого будущего простых людей!
Ха!
Его не сломали. Пожар воли горел в нём весьма неплохо. Что вызывало толику уважения. Если забыть о том, что он предал своих и участвовал в обрушении резиденции. Во время которого погибли десятки, а может, и больше сотни людей. В том числе его же родичи.
Болтун оставался совершенно невозмутим. Его лицо никак не изменилось, ни после плевка, ни после крика с угрозами. Железная выдержка.
Он наоборот, словно стал только спокойнее. Холодным голосом он спросил:
— А смысл? Детей у тебя нет. Зачем тебе будущее, в котором от тебя ничего не останется?
— Это не твоё собачь… — начал Георгий, а потом скривился. Его веки затрепетали, а изо рта пошла пена.
Ментальные щупальца погрузились глубже в его разум. Уже без щадящего вылавливания того, что было на поверхности.
Болтун говорил вслух:
— В голове сплошная каша. Фанатик с промытыми мозгами, — тут его рот чуть скривился. — Как же ты глуп. Как же ты наивен. Как же ты…
— Поторопись, — сказал я. — У нас время не бесконечное.
Болтун поджал губы, но не отводил от Георгия взгляда. Будто узнавал в нём что-то, что вызывало у него крайнее раздражение. Куда большее, чем действия самого Георгия.
— «Тихий Дом» может устроить в городе глобальную катастрофу? — спросил Болтун.
Георгий задрожал всем телом. Приоткрывал рот, чтобы ответить, но не выходило.
После этого допроса он, скорее всего, всё же сойдёт с ума.
Брови Болтуна резко опустились вниз, он спросил ещё:
— Каким образом? — Георгий дёрнулся. — Аномалии?! — глаза Болтуна стали больше. — Откуда у него такие технологии?! — сжал руку в кулак. Георгий затрясся, словно в эпилептическом припадке. — ГДЕ?! — последнее слово Болтун выкрикнул. А, прочитав в мыслях Георгия ответ, резко рванул обратно к выходу и бросил мне: — ИДЁМ!
Мы побежали. На ходу Евгений пытался объяснить: