Изгой. Часть первая

Челиста Михаил

– Здорово. А название у этого… туда… – и она кивнула в ту же сторону, в которую показывал и я, – есть? Улица, номер дома. М-м? Или ты забыл?

Ещё хлёстче. Бывает, оказывается, и хуже того, когда тебе необходимо ждать и догонять – это когда тебе необходимо отвечать, и при этом знаешь заранее, что тебе не поверят, а то и примут за больного:

– Нет я… Я помню. Только… Понимаешь, я… Я кое-что не знаю.

Даша, уже с озадаченным видом, медленно произнесла:

– Как это? Тут помню, а-а… тут не знаю.

Ещё муторней мне стало.

Подумал ещё, что, мол, зря я эти объяснения затеял – не нужны они никому, а уж ей-то тем более. С досадой, и совсем не кстати, да ещё и вслух, вспомнил другана, который всегда на плече и слева:

– Ч-чёрт! – и уводя глаза от Дашиного цепкого и ищущего взгляда, отчаянно, с подступившим к горлу комком, ставя жирный крест на возникшей надежде, я решительно закончил разговор: – Всё. Я пойду.

Но Даша и не думала отпускать мои руки, а наоборот – крепче их сжала. Немного отстраняясь, приподняла голову. Посмотрела внимательно, с какой-то пронизывающей проницательностью:

– Оператор какой? А то у меня, там… денег мало совсем. М-м?

Возвращался я, с не начатого пути, как-то туговато, пока ещё отстранённо глядя в её, теперь уже заинтересованные глаза и с усилием побуждая себя к пониманию вопроса:

– Оператор…

– Сотовый оператор, Илья… Какой у тебя сотовый оператор?

– А-а… – возникшая, было, отчуждённость, тут же начала таять. – мтс.

– О. У меня тоже. На… Возьми телефон.

И только беря, согретый её ладошкой, телефон я окончательно осознал, что же произошло:

– Я не долго, Даша. Только я… отойду, ладно? Я не далеко, чест…

– Ой! Да хватит тебе уже. Даже надо. Тут… Вот на этом самом месте, совсем не ловит, проверено. Вон… – и Даша пальцем показала в направлении бокса, на противоположной стороне и впереди, в сторону выхода, – к тому боксу. Во-он, где стекло стоит. – повернула голову и кивнула. – Видишь?

– Да.

– Вот к нему. Там нормально. Ближе к нему становись. Там ловит…

Преодолевая эти несколько метров, я преодолевал в себе и суету в мыслях, чтобы, хоть и накоротке, прикинуть возможный сценарий разговора. Но уже на месте, когда полосочки уровня связи обозначили полный комплект, у меня всё вылетело из головы. Так что, занеся палец для набора телефонного номера, который я знал наизусть, и не только его, кстати, понимания, что я буду говорить или как буду отвечать, у меня не было. А кроме того, мои ладони покрыл липкий пот, а пальцы мелко и противно дрожали.

С горем пополам, как говорится, но нужный номер я, всё-таки, набрал и поднёс телефон к уху. После нескольких гудков, с той стороны нажали на зелёную кнопочку и секунды ожидания голоса, превратилась для меня в вечность. Наконец-то, в телефоне прозвучало:

– Алло. – это была внучка.

От волнения у меня пересохло во рту и перехватило дыхание – так и хотелось сдёрнуть с шеи галстук, которого не было. Несколько секунд я совсем не владел ситуацией. В телефоне опять прозвучало:

– Алло, я слушаю.

Говорите.

Я тут же собрался и постарался придать голосу непринуждённость, даже некоторую весёлость:

– Привет, Алёнка. Как вы там? Бабуля-то дома?

Тут же получил ответ:

– Кто это?

– О-ой, Алёнка, не узнала! Богатым буду. – и продолжив уже по-свойски, деловым тоном: – Это я. Бабулю позови. – я приготовился, услышав ответ, задавать вопросы и дальше, да вот только быстрого ответа не последовало.

В наступившей паузе, поначалу, были слышны какие-то шорохи. Потом я услышал приглушённые шаги – это, как я понял, Алёна, не отключая телефона, перешла из комнаты в комнату. А потом раздался её голос, но не в микрофон:

– Де-ед! Тут… звонит кто-то… Поговоришь?

Чувствуя подступающую слабость, я услышал приглушённый ответ: «Ну… Только зашёл. Прям, секунда!» И тут же сочный, Алёнкин голос – теперь она говорила в микрофон, возвестил:

– Бабушка на работе. Сейчас дедушка подойдёт.

И я как будто бы, со всей своей дури, налетел на железобетонную балку:

– Какой такой… дед. – на затухающей инерции своей логики, ещё до конца не осмыслив услышанное, промолвил я и закрыл глаза.

– Какой… – невразумительно сказала Алёнка, но тут же с нажимом и добавила: – Мой, дедушка. А вы, кто?

– Я? – упавшим голосом переспросил я.

– Ну… да. – раздался неуверенный Алёнкин голосок.

С наплывающим чувством неотвратимой потери, я назвал своё полное имя, присовокупив к нему и дату рождения, и в конце попытался обозначить вопрос:

– Твой… дед. Да?

– Да. Это мой дедушка. – с некоей живинкой отозвалась Алёнка. – Вы его знаете? Он сейчас подойдёт. – и, уже не в микрофон, крикнула. – Де-ед!

В ответ раздалось, приглушённое расстоянием:

– Уже-е.

И через мгновение в трубке прозвучал сочный, и до боли знакомый, голос:

– Ну! Слушаю!

Дыхание где-то застряло и я застыл, не в силах вымолвить ни слова.

– Чё молчим-то?! Ну!.. Новая психичска фишка что ль?! Слышь, урод! Я ж вам сказал, долбаёбам, кому давали, вот тому и звоните! С-суки. – и связь прервалась.

Я опустил телефон. Мой мозг сверлила только одна мысль – то, о чём он говорил, мог знать только он, то есть… С тягостным ощущением скатывания по наклонной и разливающимся, гнетущим чувством тоски я тихо сказал:

– А я тогда… кто.

И мой разум суетливо заметался, горячечно, как пинг-понговый шарик, шарахаясь только между двух определений – то принимая всё это за какую-то чудовищную ошибку, а то тут же, обнадёживая себя спасительной догадкой, что это чей-то жестокий розыгрыш, и ускоряясь в выборе чего-то одного, никак не мог этот выбор осуществить.

А мои глаза блуждающе скользили по гаражной стене, будто бы искали на сером бетоне спасительную точку, за которую можно было бы зацепиться и остановить этот, вконец взбздырившийся ритм, и никак не могли её найти…