Изгой. Через тернии к звёздам
Шрифт:
Глава 39. Казнить нельзя помиловать
Глава 39. Казнить нельзя помиловать
Звук разбившегося на кухне стакана заставил вздрогнуть. Кай попытался встать, но от резкого движения зашипел, словно змея. В глазах потемнело. Он откинулся на подушку, тяжело дыша. Тишина, воцарившаяся в квартире, давила на уши. Кай смотрел на часы, слушая, как стрелка монотонно отбивает секунды.
Тридцать шесть… Тридцать семь… Тридцать восемь… Сто сорок
Когда всё же удалось встать, Кай медленно двинулся на кухню, опираясь о стену. Шаг, второй, третий – скоро в поле зрения попала спина Александры. Девушка стояла у открытого окна, а её плечи содрогались от беззвучных рыданий. Все две недели – как раз столько, сколько они были знакомы, – с её лица не сходила тень печали, а теперь добавилась ещё и боль. Щедрый малый, что сказать!
Но она должна была узнать правду. Должна… Чтобы не терзаться тем, что влюбилась в бывшего парня своей сестры; чтобы знала: он не такой плохой, каким его представил брат; чтобы не презирала, не ненавидела, если это вообще теперь было возможно. Кай остановился в дверях кухни и стал ждать, когда перед глазами рассеется тёмный туман. Он коснулся рукой лба, чтобы вытереть пот, а затем тихо позвал:
– Саш… Ты в порядке?
Вопрос звучал глупо. Как она могла быть в порядке после всего, что узнала? Однако нужно было с чего-то начать, ведь в последнее время разговоры не клеились: если общались, то обязательно на повышенных тонах.
Девушка замерла, услышав голос за спиной. Тело сковало, словно параличом, как, впрочем, и голосовые связки. Нужно было что-то отвечать, но она не знала что. Что сказать? Что сделать? Как вести себя, когда душа и сердце требовали одного, а разум – совсем другого.
– Саш…
Наконец она нашла в себе силы обернуться. Кай стоял в дверном проёме. Лицо по-прежнему выглядело бледным, особенно на фоне синяков и ссадин. В памяти тут же нарисовался прошлый вечер: довольные Корчагин и пернатый из «Эль-Леона», злобный оскал Алекса. Неужели они с Каем были братьями?
– Знаю, что ничем хорошим это не закончится, Шур. Знаю, что он опасен, знаю, что один из них, но я его люблю. Я не представляю жизни без него, ты меня понимаешь?
Сейчас Саша её прекрасно понимала, потому что жизни без него тоже представить не могла… Не могла прогнать прочь из квартиры, из жизни, из сердца, потому что любила – так сильно, что снова и снова пыталась найти ему оправдание.
– Зачем… Зачем ты встал? – наскоро вытерев мокрые щёки, спросила Александра. – Тебе нельзя.
Она смотрела то на его лицо, то на голый торс, то на кровавую повязку, которую требовалось
– Ты в порядке? – спросил тихо Кай.
– Я… Нужно поставить воду, чтобы перевязать рану, – ушла от ответа Саша, стараясь спрятать глаза, чтобы не пересекаться с ним взглядом.
– Посмотри на меня.
– Нет.
– Саш…
Несколько секунд она стояла неподвижно, прежде чем выполнила его просьбу.
– Ты в порядке?
– Нет, – прошептала Александра, ощутив, как против воли, по щекам покатились слёзы.
Как вести себя рядом с ним? Как заставить ненавидеть?
– Нет, не в порядке.
Шаг ему навстречу, за ним ещё один и ещё – тёплые объятия, и вот она уже прижата к крепкой груди. Боже, как же сильно ей этого не хватало! Не хватало уверенности и надёжной защиты, заботы и его любви, которая казалась осязаемой. Нежно обволакивая, она успокаивала. Как ему это удавалось?
– Прости…
Услышав тихий голос, Саша отстранилась:
– Я очень хочу тебя ненавидеть, Кай. Очень. Но у меня не получается. Ты столько рассказал… Мне нужно время, чтобы всё это обдумать.
– Какое бы решение ни приняла, знай: я люблю тебя и ближе, чем ты, у меня больше никого не осталось. – Он убрал прядь волос, упавшую на её лицо. – Теперь, когда познакомилась с моей семьёй, ты знаешь, что это не пафосное преувеличение. – Кай замолчал, гладя её по щеке. – Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь простить меня. Возможно, если это сделаешь ты, я тоже смогу… Однажды.
Саша кивнула, и когда пауза затянулась, она наконец вспомнила про его раны:
– Повязку нужно сменить, а тебе срочно лечь. Пошли, я помогу добраться до кровати. Зачем ты вообще встал?
Губы Кая подёрнула едва уловимая улыбка:
– Нам нужно было поговорить, а ты сбежала.
– Когда я хотела разговаривать, ты молчал, как партизан на допросе.
Они вошли в комнату, и Саша подвела его к дивану. Едва сел, тяжело дыша, стало ясно, что это короткое путешествие забрало много сил.
– Мне вот интересно, – скрестив на груди руки, Шереметьева посмотрела на сидевшего с закрытыми глазами парня, – если бы не все эти… обстоятельства, ты бы когда-нибудь рассказал о себе?
– Да, – открыв глаза, Кай улыбнулся. – Может, не всё и сразу, но рассказал бы. По крайней мере, кто я и откуда.
– Правда?
– Да. Уже целую неделю я знал, что Алекс скоро объявится в городе, и мне придётся что-то делать. А потом попалась эта фотография, и… – Он нахмурился. – Всё пошло совсем не так, как было задумано.
Александра не сводила с него внимательных глаз. Врал? Наверное, нет. Его слова всегда были взвешены и обдуманы, даже когда сыпал сарказмом и иронией.
– Мне надо в аптеку, – сказала Саша, посмотрев на часы. – Твою рану скоро снова нужно будет обработать и закрыть, а всё необходимое у меня закончилось. Но, когда я вернусь, мне хочется узнать, что произошло между тобой и Корчагиным, почему он сдал тебя тому пернатому и как ты оказался в таком состоянии.
– Говоришь, как настоящий юрист, – улыбнулся Кай, сделав глубокий вдох. – Я расскажу. Только как ты пойдёшь на улицу?