Изгой. Трилогия
Шрифт:
Заключенное в корне лекарство наконец подействовало, и, к моему облегчению, боль в ране несколько утихла. Полностью укутавшись в одеяло, я улегся на здоровое плечо и устало смежил веки…
Два часа пролетели в мгновение ока, и весь остаток дня мы шли без остановок.
Усталость брала свое, и даже обычно столь шумные и сварливые гномы притихли и сосредоточились на ходьбе, заставляя ноющие ноги сделать еще несколько шагов. Когда вечерние сумерки сменились непроглядной ночной темнотой, мы все еще были в пути, хотя я уже шел на последнем издыхании, и Рикар частенько посматривал в мою сторону, боясь, что на следующем шаге я рухну в снег и больше не поднимусь. Но
Через две лиги смешанный лес сменился густым ельником, растущим на склонах пологих холмов. Стоило задеть еловую лапу плечом, и с дерева обрушивался настоящий снегопад. Местность изобиловала оврагами и лощинами, изредка попадались скрытые под снегом валуны, трижды пришлось перебираться через один и тот же дико петляющий широкий ручей, скованный коркой льда, на которой скользили копыта лошадей. Ручей следовал в том же направлении, что и мы, но постоянно петлял, резко уходил в сторону и вновь возвращался, чтобы пересечь нам дорогу. Я мог поклясться, что в паре мест ручей проложил свое русло по склонам холмов, и вода спокойно бежала вверх по склонам и, не меняя скорости течения, сбегала вниз. Такое наплевательство на законы природы заставляло напрягаться в ожидании какой-нибудь пакости от необычного ручья, и когда его русло под резким углом ушло на северо-запад, мы все облегченно вздохнули. Все спокойней будет – в моей памяти все еще свежи воспоминания об огромной земляной воронке, равнодушно перемалывающей все вокруг. Сейчас ничего не произошло, но, возможно, ручей никак не отреагировал на нас из-за покрывающей его толстой корки льда. Кто знает?
К ночи стало ясно, что гномы выдохлись – там, где мы делали один шаг, им приходилось делать два, а то и три шажка своими короткими конечностями, и энергии они тратили в два раза больше. Тем более что коротышкам приходилось пробираться через глубокий снег. Когда один из гномов молча осел на землю и больше не поднялся, я понял, что пора остановиться. Надо хоть немного отдохнуть – если сейчас мы наткнемся на патруль шурдов, то не сможем оказать достойного сопротивления ввиду полного истощения сил. Больше всего я боялся именно такого развития событий. Поэтому, едва мы спустились в широкий овраг, я остановил еле плетущуюся колонну и распорядился разбить стоянку для ночлега. Стены оврага скроют пламя костров и защитят от холодного ночного ветра.
Члены отряда занялись обустройством временного лагеря и обустройством гномят, я же при свете костра изучил карту и приблизительно определил наше местоположение. Из-за гномов мы сильно отклонились к северу и теперь шли по не хоженным ранее местам. Незнакомая местность всегда таит в себе угрозу и большой шанс встретиться с неприятностями, особенно в Диких Землях. С большим облегчением я убедился, что ни на одной из моих карт нет красных отметок, свидетельствующих об опасности. Опять-же, картам полностью доверять нельзя – одна другой противоречит.
До Подковы оставалось еще два дня пути, если, конечно, скорость передвижения не замедлится еще больше.
Эту ночь мы спали беспробудным сном – естественно, за исключением часовых. К гномам у меня доверия пока не было, и я решил поставить смешанные смены – на два
Когда я проснулся, часовые уже успели позаботиться о завтраке и вновь наполнили овсом лошадиные торбы из изрядно похудевших мешков. Наскоро перекусив и залив скудный завтрак кружкой горячего травяного отвара, мы продолжили путь.
Вновь перед нами стелились, казалось, бескрайний еловый лес и заснеженные холмы. Солнце с трудом пробивалось сквозь набухшие свинцовые тучи – Литас уверенно сказал, что к вечеру начнется снегопад. Наконец-то хоть одно хорошее известие – падающий снег засыплет оставленные нами следы. Если за нами идет погоня, это может сбить ее со следа. Во всяком случае, я на это надеялся всей душой. Даже если мы и сможем пережить стычку с шурдами, то потеряем большую часть отряда, не говоря уже о беззащитных детях.
Уже веселее я скользил на лыжах, с надеждой поглядывая на мрачнеющее небо и все чаще оглядываясь назад. За прошедшую ночь рана успокоилась и почти не беспокоила меня. Стефий хотел было заменить повязки, но я лишь мотнул головой – не хотелось бередить подживающее плечо. Вот доберемся до дома, там и отлежусь в тепле и безопасности.
Еще один долгий дневной переход я преодолел на своих ногах, а к следующему утру не смог подняться. Правое плечо словно рвали на части раскаленными кузнечными клещами. Голова пылала, а слезившиеся глаза не видели дальше двух шагов. Выдавив из себя невнятное мычание, я с трудом подтянул под себя ноги и, собрав все силы, смог откинуть одеяло и сесть. Раненое плечо превратилось в сплошной комок боли, и я не мог пошевелить рукой. О том, чтобы встать и идти, не могло быть и речи. Пришлось звать Стефия и Рикара.
Подбежавший Стефий с нешуточной тревогой осмотрел меня и спешно начал разматывать слои тряпок, укрывающие рану. Когда слетел последний бинт и обнажилось плечо, лицо Стефия помрачнело на глазах – кожа вокруг раны была воспалена и вздулась, понемногу сочилась сукровица, больше похожая на гной. Оглядев выходное отверстие, парень вскочил на ноги и стремглав помчался за своей сумкой. Похоже, дело плохо. Постаравшись вывернуть шею, чтобы взглянуть на плечо, я убедился, что это причиняет слишком большую боль и смирился.
– Рикар. Что там?
– Кажись, заражение пошло, господин, – мрачно ответил здоровяк, не отрывая глаз от моего плеча. – Рану чистить придется.
– Та-а-к, – протянул я и оглядел обжитый за ночь овраг.
Все давно уже поднялись и были готовы продолжать движение. Все, кроме меня. Разворошив свой мешок, Стефий выудил оттуда сумку с травами и спешно зашагал ко мне. Дождавшись, когда он приблизится достаточно, чтобы можно было говорить не повышая голоса, я сказал:
– Стефий, делай что хочешь, но самое большее через полчаса я должен быть на ногах. Понял? Для начала дай-ка мне тот корешок, что боль утоляет.
– Но, господин! – запротестовал Стефий, всплеснув руками. – Рана воспалилась! Так и до беды недалеко! Вам надо лежать!
– До беды недалеко, говоришь? Беда будет, когда нас шурды догонят. Делай, что я сказал – закрой рану и усмири боль. Рикар, смастери мне перевязь для руки. Скажи остальным, что хватит на меня пялиться, пусть готовятся к выходу. Сегодня надо дойти до Подковы любой ценой.
Рикар несколькими зычными окриками заставил людей и гномов двигаться, и в лагере началась кипучая деятельность – собирали одеяла, вновь размещали детей на волокушах, спешно кормили и запрягали лошадей.