Изгой
Шрифт:
О том, что запахло неприятностями он догадался сразу, как только увидел полицейских, оцепивших весь третий этаж. А их количество прямо намекало о том, что случилось нечто неординарное. Показав удостоверение, он прошёл в сторону единственной открытой двери, и нахмурился, увидев за столом два мёртвых тела.
Человек, наклонившийся над ними, услышав шаги, поднял голову и увидев полковника, с облегчением выдохнул, направившись ему на встречу.
— Привет Рамф, рад тебя видеть.
— Давненько не виделись Доэль, — он пожал сухую, крепкую руку в ответ, —
— Не принижайте свои заслуги гражданин полковник, — тот поморщился и приказал всем помощникам покинуть кабинет.
— И всё же?
— Понимаешь, последние месяцы, в столице происходит полная чертовщина, — он показал на лежащие друг на друге тела, — массовые убийства, истерия о пришествии нового мессии, спонтанные самоубийства и всё это упало на плечи моего департамента.
— Я конечно тебе сочувствую, — военный пожал плечами, — но я тут при чём?
— Для консультации, — следователь ощутимо напрягся, — вот для примера. Зачем сенатор, у которого было всё, что только можно было себе пожелать, убила другого сенатора и покончила с собой? Причём по заверениям их приближённых, оба очень хорошо ладили друг с другом.
— Ну не знаю, может не поделили что то? — Рамфи снова непонимающе посмотрел на старого друга, — всё ещё не понимаю, зачем тебе я.
— Знаешь ли земля слухами полнится, — туманно начал тот, — говорят ты очень плотно работаешь со Жнецом…
— А он тут причём? — удивился военный, — последний раз когда я его видел, он сидел в камере, прикованный железной цепью к стене.
— Рамфи, мы давно знаем друг друга, ответь мне честно, вот зная его возможности, ты мог бы предположить, что всё творящееся его рук дело? Ну не может быть так, что статистика нераскрытых убийств с момента появления в столице Жнеца стала выше, чем за все последние десять лет вместе взятые.
Полковник открыл рот, чтобы ответить, что это полная чушь, и верить в подобное уже за грани разумного, но потом вспомнил бледных, трясущихся надсмотрщиков, вшей, слушающихся команды ремесленника и закрыл его.
— Как говоришь их убили? — вместо этого спросил он, резко заволновавшись.
— Гражданка Жаклин вызвала из дома охрану и автомобиль, спокойно приехала на работу, зашла в кабинет, поработала, сожгла какие-то документы, а потом когда зашёл второй сенатор, выстрелила в голову сначала ему, затем себе. Всё бы ничего, но вчера в комиссии по правде случилось нечто подобное. Один из палачей схватился за нож и порезал пятерых коллег, пока его смогли остановить. Когда прибыли следователи, и полицейские, чтобы расследовать дело, один из охраны тоже схватился за оружие и застрелил ещё пятерых из оставшихся палачей, следом покончив с собой.
У полковника заскребло под ложечкой, когда он протянул цепочку событий, в которых участвовали палачи, сенаторы, Жнец и привела она к нему самому, как одному из звеньев, кто очень активно поучаствовал в жизни одного крайне необычного имперского ремесленника. Перед глазами промелькнуло сначала нежелание
— Знаешь, что Доэль, я могу поехать и спросить об этом его самого, — предложил он, не захотев высказывать свои соображения, ведь если он окажется прав… Холодные мурашки побежали по всему телу.
— О? Да? Отлично, буду ждать от тебя хоть каких-то новостей, — тот радостно поблагодарил его, тепло попрощавшись. Взявший себя в руки военный, заторопился выйти из кабинета, где внезапно стало слишком душно.
Рамфи рванул ворот кителя, не замечая запрыгавших по полу пуговиц и ошарашенные взгляды полиции, увидевших подобное зрелище. Он ускорял шаг, и выбежав на улицу, упал на заднее сиденье автомобиля, сказав только три слова водителю.
— В Гуатраномо, быстрее!
Я лежал на кровати, строя планы на ночь, когда дверь камеры внезапно отворилась и на пороге появился крайне обеспокоенный чем-то Рамфи Сорес.
— Полковник? — удивился я, приподнимая голову от подушки, — вас каким ветром сюда занесло?
Он прошёл в камеру, посмотрел как за ним закроют дверь, затем походив внутри, подхватил стул и сел напротив меня. Я заинтересованно на него посмотрел, не понимая, что ему тут нужно.
— Могу сказать, где держат ваших родных, если пообещаете не трогать меня и мою семью, — неожиданно предложил он, вызвав у меня едва ли не панику.
— «Где? Как я мог проколоться? Ведь свидетелей не было!».
Моё замешательство не скрылось от него, он настойчиво продолжал смотреть мне прямо в глаза.
— Я не хочу ничего знать Жнец, не хочу больше быть к этому всему причастным, просто меняю одни жизни на другие.
— Кто ещё такой умный, интересно мне знать? — поинтересовался я, прищурив глаза.
— Мой знакомый, главный следователь Доэль, но он лишь предположил, что кругом творится непонятное, а я, зная предысторию, лишь сопоставил факты.
Ни я, ни он, понимая, что нас могут слушать, не говорили вещи в открытую, только то, что было понятно нам двоим. Я понял, что он догадался, кто стоит за смертями палачей и сенаторов, он поняв, что это я, испугался за жизни членов своей семьи.
— Руи Данте 13, - произнёс я его домашний адрес и он вздрогнул всем телом, — как поживают малышки Грета и Жизель?
Рамфи стало не узнать, из обычно строгого и подтянутого военного словно выпустили весь воздух.
— Обмен? — он поднял на меня взгляд, полный надежды.
Я задумался, вспоминая его роль в происходящем, а также то, чем он успел нам насолить с Анной. Как ни крути, я с сожалением приходил к пониманию, что он просто солдат, хорошо выполняющий приказы. По отношению ко мне, он никогда не проявлял и тени презрения или чего-то подобного, оставаясь человеком с холодным рассудком и чистым сердцем. Открыв глаза, я протянул ему руку, впервые за время нашего знакомства.
— Я где-то читал Рамфи, что воздух крупных городов крайне вреден для детского здоровья.