Изгой
Шрифт:
— Они не мертвы? — прохрипел он, поскольку с трудом разлепил губы от внезапно охватившей его сухости во рту.
— Конечно нет, я ведь не чудовище какое-то, — Жнец улыбнулся ему в ответ, но глаза его оставались при этом такими, что Рамфи сам закончил за него предложение.
«… но в принципе меня это не остановит, если будет нужно для дела».
— Хорошо, давайте вернёмся вниз, и продолжим беседу, — Жнец легко спрыгнул вниз, и вошёл в блиндаж. Майор, хоть и с трудом, последовал за ним.
Едва он вошёл внутрь, как почувствовал,
— Стоять! — майор рывком остановил подчинённых, которые в злости и от осознания того, что с ними произошло, бросились к оружию.
Нехотя, те замерли на месте.
— Думаю произошло небольшое недоразумение, — майор Сорес вернул себе чувство самообладания, — мы с мистером Рэджинальдом его разрешили, считаю нам не пригодятся кандалы для его транспортировки.
— Но Рамфи! Инструкции! — подчинённые удивлённо посмотрели на командира, не понимая почему тот передумал. Конечно, они же не видели того, что видел он и возможно к лучшему, а то Жнеца он бы и не довёз до столицы, узнай они реальные его возможности, которые тот продемонстрировал ему одному.
— Майор, можно я воспользуюсь вашим телеграфом? — попросил он, пришедшего в себя командира полка. Тот махнул рукой с обречённым видом, выделив ему сопровождающего.
Выйдя наружу, Рафи хмуро наблюдал, как люди приходят в себя, недоумённо спрашивая друг у друга, что произошло и почему они очнулись, лёжа на полу в нелепых позах. Роберт, на спину которого наступал Жнец, болезненно морщился, прося солдата посмотреть, почему у него внезапно заболела спина.
Найдя телеграфиста, майор с помощью него сигнализировал о произошедшем, как мог впихнув максимум информации в три коротких строчки. Ответ пришёл незамедлительно, и всего несколькими словами.
— Доставить живым! Код два.
Это означало, что он и его подчинённые должны были незамедлительно доставить нужного человека, обеспечив ему такой уровень охраны, чтобы он при любой ситуации остался бы жив, даже если бы для этого потребовалось сложить свои жизни. Всего второй раз за свою службу он получал подобный приказ.
Кинув ленту в пепельницу, он сжёг её, затем выругавшись и поблагодарив испуганно замершего солдата, вышел из палатки.
Первый вопрос, который задал Жнец, когда подписав все нужные бумаги с военными, майор отвёз его на станцию и усадил в купе с собой, а его подчинённые заняли два соседних был.
— Что с Анной?
Поскольку в нарушении всех инструкций и приказов, антианимант ехал не связанным и не с укрытыми специальной плотной тканью руками, майор заколебался перед ответом, что не укрылось от собеседника.
— Майор, я узнаю правду, если меня не убьют конечно к этому времени, — спокойно сказал Жнец, у которого из вещей было с собой лишь небольшой походный
Рамфи вспомнил свои слова, которые произнёс перед Эдвардом и нехотя ответил.
— Поскольку вас долго не было, её отдали палачам.
— Она жива? — голос спрашивающего был ровен.
— Пока да, я остановил их, едва узнал, что вы решили сдаться.
— На сколько она цела? — а вот уже следующий вопрос, был задан хриплым голосом.
— Трудно сказать, я сам не видел, но обычно после комиссии по правде от людей мало что остаётся, — майор честно посмотрел на сидящего рядом молодого человека.
Тот всмотревшись в него вздрогнул, но промолчал, в таком состоянии находясь всю дорогу. Сам Рамфи, любящий поболтать с пленниками, пытаясь вытянуть из них интересные сведения, с этим пассажиром не стал рисковать и также молчал, просто радуясь тому факту, что тот не выкидывает никакие фортели.
«Четыре дня и я сдам его жандармерии, — Рафми повернулся и стал смотреть в окно, — дальше это будут не мои проблемы».
Прибывший на конечную станцию поезд просвистел об остановке и я, получив сигнал от охранявшего меня майора знак, поднял саквояж и направился в сторону выхода.
Сам вагон, как и вокзал были оцеплены людьми в тёмно-синей одинаковой форме, так что я мало что разглядел из местных достопримечательностей, пока меня вели под усиленной охраной к закрытому фургону. Всё что я успел увидеть, это серое, безликое здание вокзала и цепи оцеплении полиции, которые несколькими кругами охраняли поезд.
Прямо рядом с фургоном нас ожидало десять вооруженных полицейских, сразу нацеливших на меня оружие, а также подтянутый человек в странного покроя сером сюртуке.
— Рамфи, почему задержанный без кандалов? — сразу поинтересовался он, поджав губы.
— Я его доставил в целостности и сохранности, — военный не моргнул и глазом, — теперь это твоя головная боль Эдвард, можешь сам его заковать.
При этом майор посмотрел на меня, я на него и мы обменялись улыбками. Тот, кого назвали Эдвардом, увидел наше молчаливое переглядывание, которое его взбесило и он махнул охране. Двадцать человек отделились от цепи оцепления, и приблизились к нам, неся знакомые мне стальные железки, которые я уже видел недавно в блиндаже на фронте.
Всё то время, пока поезд ожидал у станции встречающих, я успел подготовиться, дотянувшись сначала до первого человека, затем второго и так далее, так что все вокруг имели по одному-два присосавшемся к их душам отросткам моей ауры, то я улыбнулся, ожидая, как ко мне подойдут полицейские, кончиком туфли проведя черту на бетонном полу платформы. За моими действиями с любопытством наблюдали все. Полицейские остановились, не смея подойти ближе и только угрозы человека в сером, заставили их сделать два шага и пересечь невидимую черту. Все кто заступил за неё, тут же упали на землю, мгновенно сложившись, словно карты из карточного домика.