Изгой
Шрифт:
— Вы просто слабо бьёте, коллега, — тот громыхнул стулом, подошёл к нам, чуть ли не строевым шагом и протянул руку: — Дайте-ка я.
— Нормальные у меня рефлексы, — воскликнул я, перехватывая молоточек. — Устал просто. Сегодня много ходил.
— Ну да, ну да, причина вполне вероятна, — задумчиво покивал Айболит и вернулся к столу. — Ну, раз жалоб нет… Одевайтесь.
Он вписал в бланк заключение, черкнул подпись. Живодёр поставил свою, шлёпнул штемпель и отдал формуляр мне со словами: «Свободен».
Я
«А. Здоров. Годен без ограничений».
Ну вот и чудненько. Следующим по списку значился кабинет номер два.
Там сидел красномордый полицейский чиновник в синем мундире с красным же плетёным шевроном на левом плече. Ему даже разговаривать было лень — изъяснялся одними лишь жестами. Он взял у меня бланк бегунка, поискал фамилию Смолл в толстом журнале. Естественно, не нашёл. Поставил резолюцию: «В розыске не значится», заверил подписью и личной печатью и указал мне на дверь.
Минуты не прошло, а я уже топал к военприёмщику — последнему, кого было нужно посетить. У него задержался подольше. Невзрачный дотошный мужичок в чёрном мундире без знаков отличия внимательно изучил бумаги и засыпал меня вопросами.
— Фамилия, имя, отчество. К какому сословию ранее принадлежали? Почему изгнан?
— Как зовут, там написано, а остальное, боюсь, не ваше дело, — напрягся я, припомнив к чему могли привести разговоры с вот такими невзрачными и без знаков отличия. — А вы с какой целью интересуетесь? Вербуете?
— Нет, что вы, — ответил он без тени улыбки. — Исключительно практический интерес.
— И какой же? — чуть успокоился я.
— Магия. Усиление Воли. Защита Духа, — коротко пояснил он. — Хочу узнать, владеете ли чем-либо из вышеперечисленного.
— И для чего это вам?
— Чтобы выяснить ваши возможности и дать рекомендации для комиссии, в какие войска вас лучше отправить.
— А прямо спросить не судьба? — недовольно проворчал я, но всё же ответил: — Визор я. И Кинетик немного.
Посчитал, что лишним не будет. Всего говорить не стал, раскрыл всего две способности. А про Мишенькину магию и вовсе смолчал. Смысл болтать о том, чего пока нет?
Хотя, всё же, обидно. Думаю, даже сейчас я мог бы скастовать парочку простейших боевых заклинаний. С помощью Мишеньки, безусловно, но всё таки. Насчёт Духа и Воли, он тоже заикался в самом начале знакомства. Надо бы об этом разузнать поподробнее, осталось только выяснить, у кого.
Тем временем военприёмщик запечатлел свой вердикт в формуляре и отдал его мне. Я, кстати, не сразу заметил, так задумался. Вышел, не попрощавшись, и только за дверью посмотрел, что он там написал.
« М. В. Д. не владеет. Рекомендовано использовать как наблюдателя сторожевой вышки или оператора тяжёлой кинетической установки».
Ёкарный
Разбираться и скандалить не стал. Сам дурак. Здесь, похоже, такие слова не ассоциируются с магией. Надо было не бычку включать, а объяснить человеку. Ну чего уж теперь. Пусть будет оператор тяжёлой кинетической установки, что бы это ни значило.
Впрочем, расстраивался я недолго. Главное — предварительный этап пройден. А это как минимум треть пути. Мне основное — в действующие войска попасть, а там уж я себя покажу. На деле, не на бумажке.
Окрылённый первым успехом, я вернулся к пятому кабинету.
До намеченной цели осталось два шага.
Я уже протянул руку к двери, как за спиной, громом среди ясного неба, раздался грохот сапог. Вдоль коридора, по-хозяйски оглядываясь, шёл генерал. Холёный, в мундире с иголочки, моложавый… Я бы даже сказал: молодой. Слишком молодой для генеральского звания. Его сопровождали два крепеньких адъютанта.
«Принесла же нелёгкая», — мелькнула в голове мысль, заставив меня недовольно скривиться.
Старая армейская привычка — подальше от начальства, поближе к кухне — сработала на уровне безусловных рефлексов. Я отшагнул к стеночке, стараясь слиться с прочими призывниками, но не совсем получилось. Генерал остановился рядом, явно выделив меня из толпы.
— Тоже хочешь служить, сынок? Похвально, похвально, — произнёс он отеческим тоном. — Кто таков?
«Сынок…Какой я тебе сынок?», — фыркнул я про себя, но, прежде чем нашёлся с ответом, один из адъютантов выдернул у меня из рук документы и почтительно передал генералу. Тот пробежал глазами по формуляру.
— Оператор кинетики? Отлично. Стрелки нам очень нужны, — одобрительно покивал он, перешёл к удостоверению личности, и лицо его вытянулось в брезгливой гримасе. — Изгой?! Что за чёрт?! Штабс-капитан, ты куда смотришь!
Из дверей, чёртиком из табакерки, выскочил хозяин пятого кабинета.
— Слушаю, Ваш Высокблагородь! — гаркнул он, вытягиваясь в струну перед важным начальством.
— Это я тебя слушаю! — продолжал бушевать генерал. — Какого лешего у тебя здесь изгнанники делают?! Выяснил, за что выгнали?
— Никак нет, Ваш Высокблагородь. Выполняю разнарядку Генштаба. Насчёт изгнанников особых инструкций не поступало.
— Инструкций?! — вскипел генерал. — А если его за подлость какую изгнали? Если за трусость? Он тогда и в бою побежит! А кто тогда отечество защищать будет? Я что ли?
Я почувствовал, как у меня уши запылали от гнева. По-хорошему ублюдок уже выпросил в челюсть, и мне стоило больших усилий, чтобы сдерживаться. Драка с генералом вряд ли зачтётся как беспримерный подвиг во благо отечества, а геморроев мне и без того хватало.