Изгой
Шрифт:
— Извини, имею необоримую тягу к прекрасному полу. За что и страдаю, — со вздохом произнёс он и поднял тост: — Ну, давай вздрогнем. За приятное и, главное, своевременное знакомство.
«Время ещё только обед, а вы снова пьёте», — вклинился Мишенька, осуждая наше застолье.
Я не ответил. Чокнулся с Дмитрием, замахнул, поддел вилкой грибок, закинул его в рот и, прожевав, уточнил:
— Слуги Боде-Колычовых тебя по этой причине гоняли?
— Откуда ты… — насторожился Менделеев, но тут же расслабился. —
Здесь он замялся.
— Не хочешь, не говори, — поднял ладони я. — Не моё дело.
— Ну почему бы и нет. Ты, как никто, имеешь право знать, во что ввязался, — сказал он и, смущённо потерев лоб, начал рассказывать: — Видишь ли, у меня была связь с Марией, дочкой барона…
— Дело молодое, ничего страшного, — приободрил его я. — Если она совершеннолетняя, конечно.
— Конечно, совершеннолетняя, за кого ты меня принимаешь? На выданье даже, — обиженно воскликнул он и поморщился. — Но тут такое дело… Наша связь открылась и меня хотели женить.
— Ну так и женился бы, какие проблемы? Дочка-то, поди, не уродина, раз ты на неё запал?
— Да нет, там всё в порядке, — он изобразил жестом песочные часы. — И с фигуркой, и с личиком. Да и затейница ещё та.
— Ну а что тогда? С будущей тёщей характером не сошёлся? — пошутил я, но оказалось, попал в точку.
— Да в том и дело, что сошёлся, — вздохнул он и, сделав драматическую паузу, добавил: — Слишком близко. Дочка, похоже, в маму пошла.
«Как я и думал, — злорадно заметил Мишенька. — Ваш новый знакомец — низменный прелюбодей. Вы, сударь, собираете вокруг себя самую грязь. Мне крайне неприятно делить с вами общее тело…»
— Вот это ты дал, — восхитился я, проигнорировав Мишенькино замечание. — С бабушкой, надеюсь, не замутил?
Здесь мы прервались, чтобы не посвящать официантку в интимные подробности рода Боде-Колычовых. Продолжили уже под салат из раковых шеек.
— Нет, что ты. Агнесса Филипповна — милейшая женщина и до сих пор мне благоволит. А вот сам барон в ярости. Объявил меня врагом рода, пообещал сначала разорить, а потом лично запороть на конюшне.
— Скажешь тоже, разорить, — усмехнулся я, смакуя острый пикан. — Много ли с тебя взять?
— Ну, много не много, а кое-что есть. Я, знаешь ли, далеко не бедствую. Но в том то и дело, что он нацелился на состояние дядюшки.
— А дядюшка твой каким боком здесь оказался?
— А таким, что не так давно объявил меня своим единственным наследником. Своих детей-то он не нажил. То есть когда дядя преставится, вся его торговая империя отойдёт мне.
— И что? Не будет же барон беспредельничать? Дмитрий Иванович всё-таки уважаемый человек. И дворянин, пусть и не такой родовитый. Может, ты зря себя так накручиваешь? Титул же к тебе перейдёт.
«Пожалованное дворянство не наследуется, —
«А не до хрена ему будет за разовый адюльтер?», — уточнил я, мысленно возмутившись.
«Компенсацию за поруганную честь Рода определяет потерпевшая сторона, какую посчитает достаточной», — посвятил меня Мишенька в тонкости местной юриспруденции.
«Даже если это поставит под сомнение благодетель супруги и дочки?»
«Состояние Менделеева того стоит… наверное», — слегка неуверенно ответил Мишенька.
«Тогда цена такой Родовой чести — ломаный грош!», — припечатал я и не стал больше с ним разговаривать.
— Пожалованное дворянство не наследуется, — повторил Дмитрий с печальной миной, налил себе, выпил один и добавил уже гораздо спокойнее. — Но я знаю, что делать.
Я вопрошающе изогнул бровь.
— Получить собственный титул, — ответил он на невысказанный вопрос. — Тогда мы будем с бароном на равных. Почти.
Прозвучало, как план.
Он говорил без экспрессии, с уверенностью человека, поставившего перед собой цель и знающего, как к ней прийти. Мне даже «Инсайт» не понадобился, чтобы это увидеть. Осталось узнать подробности. Не из праздного интереса, а потому что передо мной стояла приблизительно та же задача. С армией-то меня прокатили, и нужен был альтернативный вариант.
К тому времени принесли горячее, но ни попробовать рябчиков, ни продолжить беседу мы не смогли. С улицы долетели крики мальчишек-рекламщиков.
— Смоленский вестник, экстренный выпуск! Зверски убита семья Смолокуровых с домочадцы! Усадьба горит!
— Пропал младший граф Смолокуров! Наследника рода подозревают в убийстве!
— Особый отдел жандармерии ведёт расследование! За информацию о Михаиле Смолокурове объявлена награда!
— Ты чего? — спросил Дмитрий, увидев, как у меня мертвеет лицо.
— Михаил Смолокуров — моё настоящее имя, — бросил я и, опрокинув стул, выбежал из ресторана.
Глава 16
— Сдачи не надо, — буркнул я, сунув мальчишке-рекламщику пять рублей, и забрал у него экземпляр «Смоленского Вестника».
Развернул. Весь титульный лист был посвящён трагическому происшествию в имении Смолокуровых.
На фотографии крупным планом пылала усадьба. Из окон вырывались языки пламени, в небо уходил густой чёрный дым, пожарные в касках тушили огонь из брандспойта. У фонтана стояла машина с красным крестом, санитары тащили носилки, накрытые простынёй. На мраморной крошке уже лежало несколько тел. Тоже накрытых. Рядом с фургоном без опознавательных знаков трое в штатском ждали, когда уймётся пожар.