Излеченные души
Шрифт:
— Этого должно хватить, милая. Я отлично собрала тебя в дорогу.
— Спасибо тебе, — отблагодарила я и подошла ко второму дивану, где сидели Лила и Мэй. Лила улыбалась мне, но на лице была написана озабоченность.
— Я буду в порядке, Мэй, — заверила я. Сестра поднялась на ноги. Она была бледной из-за утренней тошноты, но натянуто улыбнулась.
— Я знаю. Я просто... полагаю, привыкла оберегать тебя, Мэдди. И то, что ты едешь с Флеймом на другой конец страны, нервирует меня.
Мне стало некомфортно от того, как сильно она беспокоилась,
— Я должна поехать, Мэй. Флейму нужно перешагнуть через этот этап своей жизни. И я сделаю все, что в моих силах. Ты бы сделала то же самое для Стикса. — Я развернулась и посмотрела на Летти, Лилу и Красотку: — А вы бы сделали это ради Булла, Кая и Тэнка
Все они произнесли хором:
— Да.
Мэй положила ладони на мои руки, и я посмотрела в ее голубые глаза.
— Мэй... Вы с Беллой всегда обращались со мной больше как с дочерью, нежели сестрой. Что странно, так как вы ненамного старше меня.
Мэй начала плакать, но смогла проговорить:
— Потому что ты была такая маленькая, когда у тебя было пробуждение. Брат Моисей... он...
Я взяла руку Мэй в свою и сказала:
— Я знаю, сестра. Знаю, что отсутствие эмоций и мое постоянное молчание вызывали у вас беспокойство. — Я опустила взгляд и попыталась вспомнить девочку, которой я была в общине. Мое сердце екнуло, и я призналась: — И я знаю, что была сломлена. Сейчас я это понимаю. — Бабочки запорхали в моем животе, и я сказала: — Я больше не сломлена. Я сильная... сильная, когда рядом со мной Флейм.
Мэй долго смотрела на меня, затем сказала:
— Я вижу это, сестра.
Лила присоединилась к нам, ее голубые глаза блестели от слез:
— Ты всегда была сильной, Мэдди. Мы всегда это видели. Но теперь ты и сама это поняла.
Лила поцеловала меня в щеку, как раз когда мы услышали всхлипы позади нас. Развернувшись, мы увидели, что Красотка вытирает глаза. Когда она увидела на себе взгляды, то посмотрела с недоверием:
— Что? — выпалила она, очевидно раздраженная. — Из-за вас, дурочек, мне придется пополнить запасы водостойкой туши. Я никогда не плакала так много за всю свою гребаную жизнь!
Летти пробурчала:
— Плакса, — чем заработала оскал от своей лучшей подруги.
Раздался стук в дверь, и Лила пошла открывать. Я как раз подняла седельную сумку с пола, когда Флейм вошел в комнату. Увидев его широкие плечи и обнаженный торс, я как обычно забыла, как дышать. В выражении лица Флейма всегда появлялось тепло, когда он видел меня. Но на этот раз он медленно осматривал мое тело, его ноздри раздулись, а кулаки были стиснуты в кулаки по бокам.
Несколько долгих мгновений он не двигался. Дрожь пробудилась у меня между ног, и я смогла прошептать:
— Флейм.
Звук его имени с моих губ был сигналом для Флейма, чтобы преодолеть небольшое расстояние между нами и встать передо мной. Я запрокинула голову назад из-за его большого роста. Грудь Флейма тяжело опадала и поднималась, в то время
Когда Флейм разорвал поцелуй, то прижался лбом к моему и прохрипел:
— Ты выглядишь... черт, Мэдди, ты прекрасна.
И свет внутри меня вспыхнул ярче.
Мои щеки окрасило смущение, а я положила руку на грудь Флейма и прошептала:
— Спасибо.
Сделав глубокий вдох, Флейм опустил руки и взял мои ладони в свои.
— Ты готова? — спросил, на что я кивнула. Флейм забрал седельную сумку у меня из рук и повернулся уходить.
Красотка снова вытирала слезы, и с радостью в голосе прошептала:
— Да, мне, бл*дь, совершенно точно нужна водостойкая тушь.
— Увидимся, когда я вернусь, — пообещала я Мэй и Лиле. После того как они обе расцеловали мои щеки, мы с Флеймом покинули дом Мэй и направились к нему.
Я постоянно чувствовала его взгляд на себе. Каждый раз он сжимал мою руку своей. Борясь с улыбкой из-за того, что я ему так понравилась в этой одежде, я спросила:
— Стикс не против нашего отъезда?
— Да, — пробормотал Флейм. — АК и Викинг тоже едут. Они не могут оставаться в стороне.
Я обрадовалась этой новости. Положив голову на руку Флейма, я подтвердила:
— Конечно, нет. Они тоже тебя любят. — Флейм напрягся, затем начал постепенно расслабляться.
Когда мы прошли через чащу деревьев, то увидели, что АК и Викинг ждут нас, оба на своих байках и с сигаретами в зубах. Когда мы подошли ближе, Викинг вытащил сигарету изо рта и сказал:
— Черт бы меня побрал, малышка, — он замолчал, тыча в меня сигаретой с головы до пят. — Ты и чертова кожа — союз, заключенный на небесах кожаного рая.
Флейм напрягся из-за подобного комментария, но прежде чем он мог что-то сделать, АК схватил Викинга за руку и напомнил:
— То, что брат больше не режет себя, не значит, что он не порежет тебя. Теперь усаживайся, тупица. Мы уезжаем.
Флейм прицепил мою сумку к байку и забрался на него. Я села позади и обняла его руками за талию. Флем завел двигатель и, перед тем как поехать, повернул голову и запечатлел краткий поцелуй на моих губах.
Когда он вырулил на пыльную дорогу, я положила подбородок ему на плечо и прошептала:
— Я тебя люблю.
***
Мы были в пути два дня. Мы останавливались на ночлег вчера и собирались сделать это сегодня. Все мое тело болело с непривычки так много ездить на байке. Каждый раз, когда я хотела остановиться, каждый раз, когда хотела вернуться домой, я напоминала себе, что это ради Флейма. Это его надежда на покой и умиротворение. Я уже получила их от него, теперь он заслуживал того же. И каждый раз, когда я повторяла это себе как мантру, я могла ехать сквозь боль и онемение.