Измена Анны Болейн королю Генриху VIII
Шрифт:
Тогда Анна прошла в гардеробную, рядом с которой была ее туалетная комната. Тут она с большим трудом освободилась от тяжелого, украшенного золотым шитьем парчового платья и сняла шелковую нижнюю рубаху. Затем, намочив губку в ароматической воде, она тщательно протерла всё тело; после этого надела тонкую льняную сорочку и темно-синее шерстяное платье, в котором была похожа на женщину из небогатой дворянской семьи. Из украшений она оставила браслет на левой руке, а сережки поменяла на бирюзовые, которые носила еще в девичестве.
Осмотрев себя в зеркало, она осталась довольна своим видом.
Здесь у стены стоял шкаф, оставшийся от прежней обстановки. Придворных удивляло, почему новая королева не избавилась от него, – никто и не подозревал, что шкаф скрывает тайный ход, ведущий из спальни королевы в дворцовые подвалы; оттуда по подземному тоннелю можно было выйти за пределы дворца. Этот тайный ход был пробит еще при отце Генриха, боявшегося заговоров; Анна узнала о нем от самого короля, а больше он никому не был известен.
Менее чем через час, королева, закутанная в суконный плащ и никем не узнанная, сошла с нанятого ей в городе портшеза и скрылась в маленьком чистом домике на тихой тупиковой улочке. В единственной комнате этого домика ее ждал молодой джентльмен с расчесанной бородкой, волосы которой были собраны в элегантный пучок и подвязаны шелковой синей лентой. При виде королевы джентльмен пал на колени и вскричал:
– Жизнь мне дарующая прекраснейшая из женщин! Сколько лет, нет, сколько столетий ждал я вас?! Но вот вы пришли, и сотни лет ожидания ничто по сравнению с минутой свидания с вами!
– Ах, Джордж, вы не можете обойтись без выспренности! – с досадой сказала Анна. – Почему вы не хотите говорить просто, без затей и без надрыва? Иногда мне кажется, что ваше чувство ко мне надумано и идет не от сердца.
– О, разве я вам дал хоть малейший повод усомниться в моей любви к вам? – воскликнул Джордж. – Я любил вас, когда судьба разлучила нас, когда вы стали супругой короля и королевой. Я страдал, видя вас, и умирал, когда был лишен этого страдальческого удовольствия! Я чахнул, как чахнет дерево с подрубленными корнями; я был обречен на смерть! И вдруг, о чудо, вы подали мне робкую надежду на счастье, – и воссияло солнце, и жизнь вернулась ко мне! Да, я плачу от счастья, я смеюсь от радости, – как я могу оставаться спокойным? Может ли быть спокойной буря, может ли быть тихим шторм?
– Хорошо, Джордж, простите меня, я не хотела вас обидеть; видно, такая у вас манера любить. Не перебивайте меня, я хочу сказать вам нечто очень важное. После давешнего праздника, после нашего решительного объяснения, я поняла, что мы были всегда предназначены друг для друга. Я едва могла дождаться удобного момента, чтобы придти сюда. Я очень соскучилась. Вы и моя дочь – два единственных человека в мире, которых я люблю, – проговорив это, Анна покраснела, но не отвела глаз от Джорджа. – Вы понимаете, что будет, если кто-нибудь узнает, что я была здесь, с вами наедине? – продолжала она. – Мы погибнем. Но мне все равно. Я не могу без вас, Джордж.
– Боже мой, ведь ваш муж – король! – закрыл он лицо руками.
– Теперь нам уже нечего терять… Ну что же вы стоите? Подойдите ко мне…
– Анна… Дорогая… – он хотел
Он все еще не смел ответить на ее ласки, но она взяла его руку, положила на свою грудь, – и тут он уже не выдержал…
Король, вернувшись с охоты, принялся сильно пить, по большой части в одиночестве, но иногда из его покоев раздавались женский хохот и визг, – среди придворных ходили скандальные слухи о подробностях королевских попоек. Сью считала своей обязанностью рассказывать королеве обо всех придворных сплетнях, но на Анну они не производили никакого впечатления. Она безучастно внимала рассказам Сью, думая о чем-то своем.
Сью заметила, что королева заметно погрустнела после возвращения короля с охоты, настроение Анны было подавленным. Сью, как по долгу тайной государственной службы, так и из мучительного личного любопытства, решила выяснить, что происходит с королевой. С утра до вечера Сью вилась около нее, проявляя участие и сочувствие. Рано или поздно ей захочется высказаться, думала Сью, а настоящих друзей у королевы нет; к кому же еще ей обратится, как не к своей фрейлине, которая всей душой привязана к ней?
Расчеты Сью полностью оправдались. Скоро у Анны случилось что-то вроде лихорадки, но услугами придворного лекаря королева воспользоваться категорически отказалась и лечь в постель до выздоровления также не пожелала. Она бродила по своим покоям, закутавшись в теплую меховую накидку и не находила себе места и занятия: то садилась в кресло, то вскакивала с него; взяв какую-нибудь книгу, она начинала читать, но затем с досадой отбрасывала книгу в сторону, и, усевшись за стол, размышляла о чем-то. Даже присутствие дочери, раньше всегда приятное для Анны, теперь, казалось, было ей в тягость. Она как будто стеснялась девочки и вела себя с ней неловко и натянуто…
Терпение фрейлины было, в конце концов, вознаграждено. Однажды вечером королева сидела в своем кресле, уткнувшись в воротник накидки и глядя в темное окно, на котором отражались всполохи светильников.
– Какая ужасная погода этой весной! – сказала она. – Хлещет дождь, некуда нельзя выйти.
– Да, ваше величество. Очень плохая погода, – согласилась Сью.
Королева надолго замолчала.
– Ты любишь меня, Сью? – внезапно спросила она, лихорадочно блестя глазами.
– О, ваше величество! Вы для меня – всё! – воскликнула Сью с неподдельным чувством.
– Мне надо передать письмо одному человеку. Ты сделаешь это во имя нашей дружбы? – Анна пристально посмотрела на нее.
– Конечно, ваше величество! – с готовность вскричала Сью. – Я сделаю для вас всё что угодно!
– Но видишь ли, моя милая Сью… Как бы тебе объяснить… Видишь ли, о письме никто не должен знать. Это моя тайна, – тихо сказала Анна надтреснутым голосом.
– Вы можете полностью довериться мне, ваше величество, – прошептала Сью и поцеловала плечо королевы.
– Не надо, – отодвинулась Анна. – Я хочу, чтобы ты по-дружески помогла мне, а не потому, что ты мне служишь. Ты – мой единственный друг, я люблю тебя; если тебе что-то понадобится, я тоже всё для тебя сделаю.