Измена: B-52
Шрифт:
??????????????????????????
«Наверно, он может получить здесь любую…» - как-то от такой мысли мне становится вдруг некомфортно, и я отворачиваюсь, а потом вовсе ухожу на кухню под предлогом «принести еще выпить».
Конечно, я понимаю: он мне никто, он ничего мне не должен, но что-то глупое внутри противится и фырчит, мол, вернись, заяви свои права! Господи, такая же глупость! Какие права? Которых нет? Я это правда понимаю, да и судя по всему, вряд ли мое общество будет его хоть когда-то устраивать. Стас думает, что я — проститутка, да к тому
Тем временем, не смотря на все мои противоречивые чувства, вечер продолжался и продолжался до последнего клиента. Весьма и весьма успешно, кстати: народу было уйма, все остались довольны, да и происшествий никаких не было. Буря миновала. И меня миновала. Стас забыл о моем существовании, когда после долгого дня и еще более долгого вечера, мы устроили небольшую пирушку. Приехал хозяин. Я Вадима видела всего два раза, он был заграницей по работе, но говорят, что у них с Леной роман. Поглядываю так осторожно, а когда замечаю, как он на нее смотрит — убеждаюсь и улыбаюсь. Мило это так: они думают, что скрыли, хотя в ресторане каждый в курсе. Наверно не готовы? Поэтому и я делаю вид, что не замечаю, а потом встаю и иду в раздевалку.
– Ты уже уходишь?
– спрашивает Кирилл, который возникает, будто из ниоткуда, так, что я даже вздрагиваю, - Прости. Не хотел напугать.
– Поздно уже.
– Да брось! Время — детское. Мы в бар собираемся…
– Выпить по коктейлю, - раздается «тот самый голос», на который я резко поворачиваюсь и вижу Стаса.
Он стоит у входа, прижавшись плечом к дверному косяку, нагло и мерзко так усмехается.
– Мне нравится B-52. Горячий эффект у него. А твой любимый какой, новенькая?
Я решаю промолчать. Не буду даже пытаться вступать с ним в словесный баттл — не мое это дело. Я настолько устала, что еле шевелю руками, так что единственное мое желание — это просто упасть. Желательно на кровать, конечно, но не принципиально.
– Кирилл, топай уже. Там Ася с ума сходит…
– Она сходит с ума по тебе.
– Ты знаешь мои правила.
– На работе не гадить.
– Вот именно.
Давыдов как будто выделяет голосом свой ответ, но разговор мне непонятен, а вникать желания нет. Я продолжаю укладывать в сумку свою форму, чтобы дома пришить пуговку, которую оторвала сегодня, и они продолжают треп. Все честно.
– …я уговорю твою новенькую.
Черт. Вот это уже интересно настолько, что я резко поворачиваюсь. Этот козел глаз с меня не сводит, буравит ими, а потом еще и снова улыбается гаденько.
– Думаю, что у нас похожие вкусы в напитках. У нее на лице написано, что она любит сладенькие, но крепкие коктейли.
Какой жирный намек! Я в миг становлюсь
– Надеюсь, что ты поедешь. Правда.
Уходит. Я мечтаю вцепиться в него руками и ногами, умолять остаться, но он уходит — а я остаюсь наедине с этим. Даже не знаю, как его назвать. Раньше, когда бывало вспоминала ночью, называла про себя «мой-лучший-секс», сейчас в голову приходят одни лишь матерные выражения…
– Ну что ж…вот мы и остались одни, мышка?
– Не называй меня так.
– А как мне тебя называть?
– тянет на себя за рубашку, улыбается еще гаже, особенно когда я отпихиваю его руки и хмурюсь.
– Обалдел?! Не трогай!
– Я видел, как ты смотрела на меня.
Как это он видел?! Никогда не поверю! Давыдов был слишком увлечен процессом, чтобы обращать внимание на…мышку. Так он меня, кажется, называл?!
– …И на Вадима смотрела. Что? Не можешь решить, чей кошелек толще?
Не думаю. Даю ему еще одну пощечину, которая его еще больше распаляет, даже смешит, но в следующий миг я оказываюсь прижата к шкафчикам, а руки плотно зафиксированы в капкане его огромных лап.
– Ты что творишь?!
– А кто Кирилл в твоей схеме, малыш? Самый запасной вариант? Он мой су-шеф, неплохо получает и…
– Как ты смеешь?! Пусти!
– повышаю голос и вырываюсь изо всех сил, но Стас этого будто и не замечает вовсе.
Неожиданно он приближается и жестко, грубо целует — даже намека нет на то, как это было той ночью. А вдруг и тогда не так было? Вдруг я вообще себе все придумала? И касания, и страсть, и классный секс?…
Становится вдруг так обидно, и я со всей силы жахаю его за губу, так наконец и освобождаюсь. Теперь мы тяжело дышим оба, смотрим друг на друга: у него кровь по подбородку стекает, я брезгливо вытираюсь и шиплю.
– Никогда не смей трогать меня без спроса, понял?!
– То есть ты на самом деле пришла сюда работать?
– усмехается, вытирая лицо, я громко цыкаю.
– Нет, я пришла в надежде соблазнить тебя…и что? Что там по плану?
– Я тебе не верю.
– А мне плевать.
– Нет, не плевать, - снова делает на меня шаг, но не трогает — смотрит так прямо, твердо, от чего поджилки у меня трястись начинают, - Хочешь здесь работать, Ма-ри-на, тогда ты должна пройти акколаду.
Что я должна сделать?
– не понимаю. Давыдов читает по моему лицу весь спектр моего смятения, снисходительно закатывает глаза и упирает руку над моей головой в шкафчик.
– Акколада — это посвящение. Нужно пополнять свой словарный запас, а не только...
– Какое такое посвящение?!
– перебиваю быстро, потому что у меня абсолютно нет желаниия выслушивать очередную подколку или мерзкий намек, а он просто жмет плечами.
– Убрать кухню после корпоративна.
Дурак?! Я прыскаю. Он что серьезно рассчитывает, что мне, как официантке, неизвестно, что на кухне есть посудомойки? Например, Тетя Валя, ее так все зовут — хорошая женщина, добрая и душевная. Вечно предлагает мне в кофе коньяк добавить, а то, мол, грустная я очень.