Измена: B-52
Шрифт:
– Мне виднее, я ж не в розовых очках влюб...
– Юра!
– Стас!
– передразнивает, но потом тихо так говорит, - Она тебя остановила, а ты ее послушал...обалдеть...
Стас последнее игнорирует напрочь, он слегка толкает брата (скорее шутливо, конечно), а потом смотрит на меня и мотает головой с улыбкой:
– Малыш, просто не обращай внимания. Он у нас часто падал…
– Ах я падал часто?! Сейчас я тебе покажу, кто тут часто падал!
И начинается ещё один виток этого странного представления. Младший брат нападает на старшего, но тот реагирует быстро, прямо как ястреб, и перехватывает его за руки сзади. Это не конец, конечно,
– Тихо, тихо!
– парни замолкают, - Да, бабуль?
Рисковать и говорить с бабушкой в компании этих идиотов я все равно не решаюсь, не смотря на их молчание, поэтому почти бегом направляюсь в ресторан.
Стас
– … Она сказала «бабуль»?
А Юра всё не угомонится… Я кошусь на него, потом слегка луплю в плечо.
– Господи, ты когда-нибудь вообще затыкаешься?!
– Господь никогда не затыкается, Стасик. На то он Господь вообще-то…
Вот на все найдёт ответ! Вы посмотрите на него. Выкрутится, жук, из любой ситуации.
– Она сказала «бабуль»...так мило.
– Твою мать, просто...заткнись ты наконец...
– Да ладно тебе… Я же просто подкалываю… Вообще рад за тебя, брат. Она же правда нормальная.
Она ненормальная. Она очень-очень милая, интересная и красивая. Сегодняшняя ночь за долгое время стала чем-то вроде глотка свежего воздуха. Не знаю, что это – Марина хочет больше гарантий, больше каких-то точных определений, но я не могу их дать. Понимаю – но не могу и всё, пока точно. После Оли мне вообще очень сложно давать какие-то гарантии, она эти самые ресурсы для «выдачи» спалила к чертям собачим. Так бывает, после сложного расставания. За два года Оля выпила из меня все соки, так что в данный момент я, как пустой сосуд – точнее уже меньше на него похож, но все равно он. Я не использую Марину, это я тоже понимаю: я не хочу врать, не хочу вешать лапшу на уши, я просто хочу чтобы она была рядом. Это мне просто необходимо. Что там дальше будет? Загадывать пока не решаюсь. Рано это – загадывать…
Но я счастлив, когда вижу её. Марина сбегает с лестницы для персонала, который вообще то ведёт к кабинету Лены, вся в мыле. Она красная, взлохмаченная, но, кажется, как я, счастливая. Глаза у неё горят, понимаете? Ай… Ничего вы не понимаете. Улыбаюсь, как школьник, иду следом. Моя мышка закрылась сейчас в душевой, наверно переодевается. От воспоминаний, как именно она умеет переодеваться, и что именно прячет под моей футболкой, бегут мурашки. Я иду следом, как завороженный, ну правда. Я — точно зомби. Околдовала меня будто! Вроде и звучит где-то далеко: дурак ты, Давыдов, ой дурак, а я отмахиваюсь. Просто хочу ее. Точка. Нет, ладно, увидеть хочу — мне этого даже достаточно будет. Соскучился.
– СТАС!
Пугаю свою мышку… Когда я захожу, она прикрывается взятым откуда-то полотенцем, смотрит на меня так гневно, а глаза-то всё равно горят… Чертовка. Вижу, что совсем она не против моего вероломного проникновения. Улыбаюсь.
А слова по-прежнему вымолвить не могу. Просто прижимаюсь спиной к двери и смотрю на неё во все глаза. Марина выгибает брови. Она немного выпрямляется даже, вон нос вздернула. И что? Ну вот что, Давыдов? Прямо всем видом своим говорит это:
– Ты так и будешь стоять?!
Я думал, ты и не попросишь… Отрываюсь от своего места решительно, но успеваю
– Стас, нет!
– Что нет? – улыбаюсь дальше я, делаю ещё один шажок, – Мышка, что нет?
– Я же говорила — не называй меня так!
– воинственность уходит сама по себе, стоит мне еще приблизиться.
Ох, Марина, что же ты со мной делаешь? Мда… Разговора у нас с тобой не получится… Я же реально не могу слова сказать. Как будто она одним своим видом лишает меня способности говорить. Я подхожу ещё ближе.
– Стас… - выдыхает совсем тихо, когда я вплотную оказываюсь, ручку маленькую упирает мне в грудь, смотрит глазами своими огромными, а сама словно я — тоже не может ничего сказать больше.
Я хочу её поцеловать, кажется, я хочу этого больше всего на свете…сам не понимаю, когда я так успел подвиснуть, и почему меня так сильно к ней тянет? Но стук в дверь отрезвляет быстро. Ее. Марина отпихивает меня в миг, на второй уже стоит в форме, а на третий вылетает из комнатки пулей — я и понять ничего не успеваю. На пороге она сталкивается с Кириллом. Отводит тут же взгляд, подныривает под рукой и сбегает в зал. Мы остаемся. Честно? Убить его готов. Не потому что помешал, потому что смотрит на нее так, как только мне можно.
– Эй, парни, вы там душ вместе принять собрались?
– малой спасает.
Юра появляется будто из ниоткуда, но, на самом деле, я то знаю — спасает мою задницу. У меня проблемы с гневом, точнее с его контролем, а особенно сильно сносит голову вот в таких вот ситуациях. Видимо, Олин загул оставил серьезный такой шрам, который, наверно, до конца жизни будет нарывать. Не переношу рядом со своими женщинами других мужчин — на дух не переношу!
Кирилл слегка закатывает глаза и уходит — понравилась она ему, чую, и чую, приведет это к конфликту однозначно.
– Норм все?
– тихо спрашивает Юра, я киваю, а потом опираюсь на раковину и врубаю холодную воду.
Нет, занятия, которые мне прописал европейский суд, пошли мне на пользу. Два года назад, я бы его уничтожил на месте.
– Ты Марину предупредил?
– О чем?
– О своих проблемах. Очевидно.
– Ну конечно да, Юр. Вот мы переспали, лежим, а тут я ей говорю: Марин, а знаешь? У меня крыша едет на почве ревности. Бывает. Ты это…
– Шутки сейчас неуместны.
Это слышать в миллион раз смешнее, поверьте мне, особенно от него. Поэтому я выгибаю саркастично бровь и смотрю на брата через отражение, но он серьезен как никогда.
– Это реально серьезно, брат. Ты должен ей сказать.
– Мы еще не определились с нашими отношениями.
– Ну походу ты уже определился все-таки, раз чуть на Кирилла не набросился. Тормози. И скажи ей. Это важно.
– Когда надо будет, тогда скажу.
Огрызаюсь конечно же так, для острастки. На самом-то деле Юрка прав – о таком нужно предупреждать заранее. Всякое может быть, а если она будет не будет знать, это может стать проблемой.
– Как знаешь.
Брат уходит, а я остаюсь. Говорят, у меня слишком много тестостерона и нервная работа — вот почему все так, на самом деле это в генетике дело. Отец мой, родной, я имею ввиду, а не Коля — мой отчим, у него та же самая проблема. Юрку это стороной обошло, проблема наша родовая, по крайней мере пока, и это хорошо. Вот что действительно херово, когда тебе башню рвет, как мне. Надо бы в зал, грушу поколотить, или Марину затащить к себе в кабинет? Усмехаюсь шальной мысли. Да, последнее откровенно лучше…