Измена, или Страдай, бывший!

Ильина Настя

— Комаров? — сухо спрашивает Андрей.

— Предлагает поужинать в ресторане наедине, — честно признаюсь я.

— И что ты решила? Согласишься? Я бы не стал на твоём месте доверять ему…

— Потому что ты ревнуешь? Или думаешь, что они пытается усидеть на двух стульях?

Вопрос повисает в воздухе. Атмосфера накаляется, но ответ не следует. Андрей просто смотрит мне в глаза, словно я должна прочесть ответ в его молчании.

— Что будет, если я скажу, что ревную тебя? Ты согласишься идти с ним на встречу

одна? Или всё-таки мы поедем вместе?

Андрей смотрит на меня с прищуром. Он сосредоточен и ждёт моего ответа. Атмосфера накаляется, и хоть я уже знаю ответ, а всё равно не спешу озвучивать его. Наблюдаю, что будет дальше.

— Ты скажи, что ревнуешь и тогда получишь ответ, — улыбаюсь, решив немного пофлиртовать, чтобы расслабиться, ведь всё это время была напряжена перед предстоящей встречей с дядей, а ещё звонок Комарова… Что ему от меня нужно? Он же не решил всерьёз приударить за мной? Нет, конечно!.. Стать мачехой любовницы мужа? Нет, эта мысль способна посетить только больной мозг.

— Я не буду говорить. Лучше покажу тебе.

Андрей резко наклоняется ко мне, кладёт левую ладонь мне на лицо и целует. Он вкладывает в поцелуй так много страсти, что мне кажется, словно превращусь в горстку пепла на месте.

— Ну как? Достаточно, чтобы понять? Или мне повторить? — спрашивает мужчина, отстранившись.

Облизываю губы и открываю глаза. Так приятно… не думала, что поцелуи могут доставлять столько удовольствия.

— Вполне… Но даже если бы ты не доказывал это и не ревновал меня… ты бы всё равно пошёл со мной.

— Серьёзно? Тогда зачем я здесь старался? — Андрей наигранно хмурится.

— Вот за этим…

Беру его за пиджак, притягивая к себе, и целую снова. Его поцелуй, как живительная влага для путника, заблудившегося в пустыне. Они сводят с ума, заставляют творить безумства, но вместе с этим внушают желание жить. Есть смысл стремиться к чему-то большему, жить ради кого-то.

— Если мы продолжим такими темпами, то мне придётся…

— Что? Ну что тебе придётся?

— Мне придётся пойти против ещё одного принципа. Я никогда не занимался сексом в общественных местах и считал это правилом дурного тона. Хоть стёкла в машине тонированные, но всё-таки… Это неудобно, негигиенично.

— И всё-таки ты готов пойти на это?

— Конечно, готов. Я ведь не железный.

Корчу гримасу, передразнивая мужчину, чмокаю его в кончик носа и выхожу из машины.

Теперь мне самой следует остыть и подготовиться к встрече с дядей. Телефон вновь звонит. Комаров прислал сообщение.

«Заказал столик на троих. Знаю ведь, что вы не решитесь прийти в одиночестве».

Какой знающий!

Ну уже легче.

Не будет задаваться.

Очень надеюсь, что у него для меня хорошие новости.

Хотелось бы поскорее закрыть гештальт с муженьком,

потому что мне не по себе заигрывать и целоваться с другим мужчиной, зная, что в паспорте стоит штамп о браке. А не делать этого я уже не могу. Мне даже сейчас хочется вернуться и поцеловать Андрея. Надеюсь, что я не тороплюсь… Не хочу снова обжечься, но то, что творится в сердце — оно сильнее меня.

— Готова поговорить с дядей?

— Вообще-то… нет, но это должно произойти. Если он не знает, что папа сделал с мамой… не говори ему. Ладно? Я не хочу, чтобы он возненавидел своего брата.

— А при чём здесь я? Это твоё дело. Я не собираюсь ничего говорить, но вот сможешь ли промолчать ты сама?

Киваю.

Не хочу расстраивать дядю. Он единственный родной человек, оставшийся у меня. Хоть он отдалился от нас с отцом, а всё равно я помню, как успокаивал меня. Помню и благодарна ему, что не позволил мне закрыться в собственной ракушке. Он был рядом. Большой вопрос — что заставило его исчезнуть из нашей жизни. Правда? Желание защитить меня от неё? Или он не смог смириться с мыслью, что его брат — убийца?

Андрей переплетает пальцы наших рук, и мы входим в больницу. Мужчина даже не спрашивает, куда нам идти и первым делом ведёт меня к лечащему врачу дяди. Герман Валентинович уверяет, что с дядей всё хорошо, но просит быть осторожнее и выбирать, какие разговоры стоит вести, а какие — нет.

— Он поправится? Дядя сможет нормально жить?

— Да, разумеется. У него есть порок сердца, но операцию делать слишком опасно. Если правильно лечиться, то он ещё долго проживёт. И в космос сможете отправить.

Я посмеиваюсь.

В космос отправлять его не хочу.

Мне бы хотелось снова обрести дядю. Хотелось бы, чтобы он отвёл меня к алтарю, когда выйду замуж. Я бы с радостью обручилась. С Димой мы не решились пойти в церковь, и теперь я благодарна Всевышнему, что не совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, а вот с Андреем… Наверное, я готова пойти с ним к алтарю.

— Ты о чём-то задумалась. Мы уже можем идти к твоему дяде, — шепчет Андрей, склонившись к моему уху.

— Да. Спасибо, доктор. Спасибо за всё, что вы сделали для дяди и сказали сейчас. Я прослежу, чтобы он лечился и не относился наплевательски к собственному здоровью.

До палаты мы с Андреем идём в молчании. Рядом с дверью он останавливается и берёт меня за руки. Наверное, моё волнение видно, но скрыть его я не могу. Сейчас я посмотрю на дядю совсем другими глазами. Я подозревала, что это он убил маму, а теперь должна извиниться, попросить прощения, что так плохо думала о нём.

— Я буду ждать тебя в коридоре. Думаю, вам с дядей есть о чём поговорить наедине. Но если тебе потребуется поддержка, просто дай знать. Договорились?

— Договорились. Спасибо, что не оставляешь меня.