Измена мужа. После
Шрифт:
Неужели все мужики на свете закоренелые беспринципные бабники?
Глава 25
Когда Люся уходит на второй этаж, за девочками, я спешно скрываюсь в гостевой ванной. Во-первых, хочется оказаться подальше от Владислава, чьи беззастенчивые ухаживания прямо на глазах у жены стали откровенно неприятными. Во-вторых, распаренное тело наконец остыло, и теперь я без труда влезу в свою одежду.
Облачившись в костюм и плащ, привожу волосы в относительный порядок и выхожу в общий зал. Владислав сидит на диване и что-то
– Зря вы не надели что-то чистое, – мужчина окидывает меня скептическим взглядом. – Люся же вам предлагала.
– Как-то неудобно носить чужую одежду, – бурчу я. – А девочки скоро спустятся?
– Сейчас уберут игрушки и спустятся. Разбрасывали-то они их вместе, правильно? Значит, и убирать вместе должны.
– Ну да, – не могу не согласиться я.
– Кстати, вот ваши ключи, – он извлекает из кармана связку и протягивает ее мне. – Колесо я вам поменял на запасное. То опять почти под ноль спустило. На шиномонтажку его надо отвезти, пусть починят.
– Спасибо большое, – искренне благодарю я. – Даже не знаю, что бы я без вас делала.
Владислав ничего не отвечает. Лишь скользит по мне задумчивым взглядом. А меня вдруг пронзает мысль, что он очень даже ничего. Ну, в смысле симпатичный. Я бы, наверное, даже сказала, красивый, но говорить так о женатом человеке язык не поворачивается.
Умные голубые глаза, крепкая фигура, широкие плечи и рост под метр девяносто – чисто внешне Владислав соответствует всем моим представлениями о мужской привлекательности. Да и как человек вроде ничего: помог мне, колесо поменял…
Эх, жалко, что несвободен.
– Мамочка! – с лестницы сбегает улыбающаяся Маришка.
– Привет, родная, – радуюсь я. – Я тебя заждалась.
– А ты чего какая грязная? – дочь недоуменно меня рассматривает.
– Долгая история, – отмахиваюсь я. – Потом расскажу. Иди давай одевайся, – подталкиваю ее в прихожую.
– Порядок навели? – Владислав обращается к дочери, спустившейся вслед за Маришкой.
– Навели, – без энтузиазма отвечает она. – Можно я теперь мультики посмотрю?
– Нет. Сегодня уже никаких мультиков, – решительно отсекает он. – Сейчас проводим гостей и начнем готовиться ко сну.
– Вот всегда ты так, – Эвелина глядит на отца с неприязнью. – Время-то еще детское!
– А ты и есть ребенок, дорогая. Не забывайся.
– Почему ты такой злобный?! – с обидой выпаливает девочка. – Мама мне разрешала смотреть мультики перед сном! А ты все время запрещаешь!
С этими словами она срывается с места и пулей устремляется в прихожую.
Потупив взор, озадаченно почесываю щеку. Как-то неловко, что я стала невольном свидетелем этой небольшой семейной драмы. Терпеть не могу совать нос в чужие дела. А тут само собой вышло.
– У меня уже сил нет, – расстроенно вздыхает Владислав, потирая переносицу.
– Это же дети, – пытаюсь подбодрить я. – С ними и не такое бывает. Вы бы видели
– Да, понимаю… Но самое гадкое, что все мои воспитательные действия Эви подсознательно сравнивает с действиями матери. И я всегда проигрываю, потому что, в отличие от нее, не потакаю дочери по любому поводу.
– Думаю, вам с Люсей надо договориться и придерживаться одной воспитательной тактики, – советую я. – Выступать единым фронтом, понимаете? Когда ребенок видит родительскую сплоченность, до него доходит, что манипуляции в стиле «а мама мне разрешает» бессмысленны.
– Эм… А при чем здесь Люся? – недоуменно кривится Владислав.
– Ну… Вы же сами сказали, что мать Эвелины во всем ей потакает…
– Алины, ну вы даете, – изо рта мужчины вырывается хохот. – Люся – не мать Эвелины! Она наша домработница.
– А-а-а… – медленно тяну я.
И паззл в моей голове наконец складывается.
Теперь ясно, почему Люся была так любезна со мной. И почему Владислав без стеснения флиртовал в ее присутствии.
И как я сразу не догадалась?
– А где же тогда мама Эвелины? – во мне просыпается живой интерес.
– Мы развелись. Она не живет с нами.
От меня не укрывается, как по лицу Владислава пробегает мрачная рябь. Ему неприятно говорить о разрыве с женой. Это до сих поры вызывает в нем негативные чувства. Как человек, который относительной недавно пережил болезненный, изматывающий нервы развод, я прекрасно его понимаю.
– Мама, я готова! – из коридора доносится Маришкин вопль.
– Иду, – отзываюсь я, торопливо подхватывая с дивана сумочку, а затем вновь смотрю на хозяина дома. – Что ж, Владислав, приятно было познакомиться. Спасибо за то, что присмотрели за Мариной. И за баню. И за колесо.
– Да ладно вам, – посмеивается. – Вы уже сто раз поблагодарили.
– До свидания, – бросаю я, устремляясь вдоль по коридору.
– До встречи, – летит мне вслед.
Марина прощается с Эвелиной, и мы выходим на улицу. Дождь наконец закончился, и пасмурное небо прояснилось. Сквозь полупрозрачную дымку облаков даже звезды проглядывают. Красиво.
Стараясь огибать лужи, мы с дочерью подходим к машине и забираемся внутрь. Владислав не только колесо поменял, но и перепаковал автомобиль так, чтобы мне было удобно выезжать с участка. Предусмотрительный. И неожиданно внимательный.
Плавно трогаюсь с места и как бы между прочим интересуюсь у Маринки:
– А ты не знаешь, давно родители Эвелины развелись?
– В прошлом году. Чуть раньше, чем вы с папой, – вздыхает дочь.
Да уж. Горькая ирония. Лучшие подружки – и обе жертвы развода.
– Вы обсуждаете это между собой? – интересуюсь я.
– Иногда, – пожимает плечами. – Но Эвелине тяжелее, чем мне.
– Почему это? – приподнимаю бровь.
– Потому что она с мамой практически не общается. А я-то с папой постоянно на связи.