Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами
Шрифт:
В субботу, 3 ноября, Бейкер вылетел из Вашингтона с тем, чтобы обратиться с просьбой к руководителям двадцати различных стран о финансовой и политической поддержке возможных военных действий против Ирака.
В следующую среду, 7 ноября, в комнате для совещаний Белого дома Буш объявил, что США посылают в Персидский залив еще 200 тысяч войск для обеспечения «наступательной военной силы» коалиции.
Вереду, 14 ноября, в Белом доме лидеры конгресса выразили Бушу свое недовольство по поводу удвоения численности вооруженных сил США в Персидском заливе.
Буш телеграфировал Горбачеву свои соображения в пользу единственной резолюции. Он писал, что рассчитывает получить официальное согласие Горбачева на встрече в верхах членов СБСЕ — через пять дней в Париже.
На следующий день в Нью-Йорке Примаков сказал журналисту «Нью-Йорк таймс», что ООН следует отложить принятие резолюции о применении силы ради последней попытки уладить конфликт путем переговоров. Если и на этот раз ничего не выйдет, резолюция должна быть принята и военные действия — санкционированы немедленно.
Во время остановки в Брюсселе Бейкер отверг предложения Примакова: он усомнился в том, что советское правительство всерьез рассчитывает на успех очередной политической инициативы. В анонимной беседе с журналистами помощники Бейкера нанесли удар по Примакову, указав на то, что он даже не сумел добиться освобождения советских заложников в Ираке.
В середине ноября Буш, Бейкер, Горбачев и Шеварднадзе, а также целый ряд других европейских руководителей собрались в Париже на заседание СБСЕ. Вечером в воскресенье, 18 ноября, Бейкер показал Шеварднадзе проект резолюции, санкционирующей применение силы.
— Вас это устраивает? — спросил он.
Прочитав проект, министр иностранных дел ответил:
— После нашего опыта в Афганистане советскому народу это будет не по душе.
Он предложил заменить фразу «применение силы» на другую, менее угрожающую.
Бейкер же возразил, что не хочет рисковать, называя вещи не своими именами. Написав на отдельном листке пять различных эвфемизмов, он объяснил, почему ни один из них не годится. Шеварднадзе все же предпочитал формулировки, которые бы наряду с правом применения силы давали еще возможность использовать и другие меры, такие как дипломатические переговоры и новые санкции.
— Как насчет формулировки «все необходимые средства?» — спросил Бейкер.
Шеварднадзе сразу согласился. Но тут у Бейкера появились сомнения. Его беспокоило, что эта фраза «слишком обтекаема».
— Соединенные Штаты знают, что подразумевается под «всеми необходимыми средствами», — сказал Шеварднадзе. — Не ставьте нас в неловкое положение. Не давите на нас. Не впадайте в крайности.
Бейкер объяснил, что хочет избежать двусмысленностей, поскольку политика США в Персидском заливе еще «не улеглась» в сознании американцев.
— Полемика внутри страны относительно смысла резолюции
Но в конце концов Бейкер согласился с предложенной формулировкой, напомнив Шеварднадзе, что во время голосования он будет представлять Соединенные Штаты в качестве председателя Совета Безопасности, что позволит ему подчеркнуть экстренность ситуации. Он сможет выступить сразу после голосования и охарактеризовать резолюцию как однозначное разрешение на применение силы.
Шеварднадзе сказал, что не сумеет заручиться согласием Горбачева на формулировку «все необходимые средства».
— Вашему президенту придется взять это на себя завтра вечером, когда он встретится с Горбачевым, — сказал Шеварднадзе Бейкеру.
Бейкер нахмурился. Если он не сможет сообщить прессе о согласии Советов с его формулировкой, журналисты сделают вывод, что в переговорах произошла заминка. Когда рано утром в понедельник Бейкера спросили о результатах встречи, он дал ответ, о котором вскоре пожалел:
— Потерпите. Вы обо всем узнаете сегодня вечером.
Тарасенко заверил Росса, что Горбачев примет позицию Бейкера, «но убедить его должен непосредственно сам президент».
В тот вечер Горбачев ужинал с Бушем в резиденции посла США. На следующий день Буш собирался выехать на Ближний Восток, чтобы отпраздновать День благодарения в военных частях, стоявших в Саудовской Аравии.
— Мы были с вами с первого дня событий в Персидском заливе и будем продолжать оставаться с вами, — заверил Буша Горбачев.
По словам Горбачева, он был готов согласиться с планом принятия резолюции ООН, но предпочел бы, чтобы она была «двухъярусной», то есть санкционирующей применение силы и в то же время устанавливающей «паузу доброй воли» перед тем, как сила будет применена.
Буш согласился, но потребовал, чтобы крайний срок был установлен не позднее наступления Нового года. Горбачев просил его не предавать огласке договоренность с Советами до окончания последнего визита Азиза в Москву. Горбачев не хотел, чтобы создавалось впечатление, будто он подчиняется диктату США.
Бейкер передал Шеварднадзе, что просьба Горбачева ставит его в трудное положение: он обещал прессе сделать окончательное заявление сегодня вечером. Росс посоветовал ему сказать журналистам, что важно не спешить с выводами, поскольку выводы могут оказаться ошибочными. Бейкер и Шеварднадзе решили придерживаться этой линии.
После парижской встречи Шеварднадзе написал Горбачеву конфиденциальную памятную записку, где подчеркивал значение поддержки Советским Союзом резолюции, допускающей «все необходимые средства» и устанавливающей жесткие сроки в ближайшем будущем. Шеварднадзе хотел скрыть записку от Примакова, который, как он подозревал, мог попытаться свести на нет все его усилия. Опасаясь, что Черняев может передать копию записки Примакову, Шеварднадзе дождался, пока они с Горбачевым сели в самолет, и только тогда дал прочесть ее своему шефу. Получив одобрение Горбачева, он направил соответствующие указания Воронцову в ООН.