Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства
Шрифт:
Однако единой и монолитной церковь выступала только на поверхности. В условиях острейшего периода "холодной войны" она должна была обеспечить сплоченность западного сообщества перед лицом внешнего противника, что исключало какие-либо дискуссии о нововведениях. Подспудно же внутри церкви шел интенсивный процесс подготовки модернистско-либерального переворота в целях приспособления ее к меняющимся потребностям новой жизни. Наиболее благоприятная атмосфера для этого складывалась во Французской церкви. Одним из первых предтечей перемен стал Жак Маритен (1882-1973), пытавшийся интегрировать философию Фомы Аквинского в современную мысль. Будучи автором концепции "теоцентрического гуманизма" и "персоналистической демократии", он выступал за религиозный плюрализм, за эмансипацию церкви и отказ от покровительства со стороны светской
ОБНОВЛЕНЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ В КАТОЛИЦИЗМЕ:
II ВАТИКАНСКИЙ СОБОР И ЕГО ЗАКУЛИСНЫЕ ИНТРИГИ
Множеством ересей своих они (латиняне) всю землю обесчестили... Нет жизни вечной в вере латинской.
Преп. Феодосий Печерский
Не имея возможности распространять свои взгляды в условиях жесткого правления Пия XII, либералы-прогрессисты ждали благоприятных условий, при которых они могли бы открыто заявить о своей позиции. Это произошло после смерти "атлантического папы" и прихода к власти Иоанна XXIII (1958-1963), при котором начинается период глубоких перемен в католицизме, самых серьезных со времен Тридентского собора. Они выразились в реализации программы "аджорнаменто", которая понималась как открытость новым веяниям изменившегося мира, "осовременивание" церкви и приведение ее в соответствие с духом времени. При этом идея папства о земной централизации церкви, так же как и учение о непогрешимости понтифика и его главенстве над всем христианским миром никоим образом не ставились под сомнение, а, напротив, должны были усилить авторитет Ватикана в качестве идейно-политической силы в условиях либерализации учения.
Первым документом, ставшим проявлением нового подхода, можно считать энциклику Mater at Magistra ("Мать и Наставница") 1961 г., которая была издана по случаю семидесятилетия энциклики Rerum novarum, положившей начало официальному социальному учению католицизма. В отличие от последней, призывавшей к примирению и сотрудничества между трудом и капиталом, Mater at Magistra исходила из понимания провала идеи патернализма и корпоративизма и признавала существование классовой борьбы. Утверждение крупных финансово-промышленных кланов в экономике западных стран, с одной стороны, и успехи социалистической системы - с другой, заставили папу дистанцироваться от апологетики капитализма и признать "социализацию" и значимость общественных связей, не оспаривая при этом естественное право частной собственности.
Открытость церкви современному миру выразилась и в признании плюрализма общества, в связи с чем между Ватиканом и христианско-демократическими партиями начали складываться новые, нейтральные, отношения, при которых последние уже рассматривались не как выразители интересов церкви в политике, а как органы включения христианских сил в общественные процессы. Признание происшедших перемен проявилось и в благословении концепции прав человека, в провозглашении идеи "мирового авторитета", примером которого являлась ООН, а также в отказе от антикоммунизма и в терпимости в отношении социалистических стран. Последнее сделало возможным установление отношений с Советским Союзом в ноябре 1961 г., что открыло путь к привлечению к экуменической деятельности Русской православной церкви. Важным знаком начала новой Восточной политики церкви стал прием папой дочери Косыгина и ее мужа Аджубея, состоявшийся в марте 1963 г.
Главным же средством осуществления планируемого религиозного обновления должен был стать II Ватиканский собор, о котором Иоанн XXIII объявил в базилике Св. Павла еще в январе 1959 г. и который мыслился им изначально как собор экуменический, призванный приблизить церковь к либеральным требованиям эпохи. Для его подготовки и в целях централизации всех реформистских усилий папа в противовес ортодоксальным Римской курии и Конгрегации по делам веры создал в июне 1960 г. Секретариат по христианскому единству, во главе которого был поставлен лидер
Беа стал одной из ключевых фигур процесса подготовки к перестройке в церкви. Будучи членом ордена иезуитов, он руководил в свое время иезуитским Международным исследовательским центром в Риме, а затем возглавлял Папский Григорианский университет. Это был теолог модернистского направления, находившийся под сильным влиянием протестантских идей, но не только их: Беа фигурировал в списке влиятельных масонов, который был составлен агентами контрразведки Ватикана (SD) в ходе расследования, осуществленного по поручению папы Павла VI в 1971 г. Так что не случайно когда в ходе подготовки к собору было выдвинуто предложение, чтобы все его члены перед началом заседания исповедали Никейский Символ веры и принесли присягу против модернизма, Беа протестовал и добился того, что это предложение было отвергнуто.
Главная задача, которую поставил Беа перед секретариатом, заключалась в том, чтобы посредством личных связей, контактов и встреч подготовить общественное мнение к принятию перемен, и в этом плане он пользовался такой независимостью, что фактически не подвергался никакому вмешательству со стороны курии. Основными вопросами, которые находились в центре внимания этой группы, были экуменизм в христианстве и религиозная свобода, но главное значение придавалось контактам с иудейскими организациями.
Надо отметить, что первые шаги к установлению "диалога" католицизма с иудаизмом были предприняты еще до Второй мировой войны, однако события военного периода и та примиренческая позиция, которую заняла Католическая церковь в отношении нацистского режима, создали совершенно новую ситуацию, при которой признание церковью факта холокоста стало использоваться иудейскими лидерами в качестве главного средства давления на католиков в целях достижения от них признания своей вины и переоценки иудаизма.
Со стороны иудаизма речь шла о хорошо продуманной и последовательно реализуемой стратегии, направленной на то, чтобы добиться пересмотра основополагающих положений христианского учения. Ключевой идеей, обосновывающей необходимость ревизии христианства, является положение о том, что оно содержит в себе "учение презрения" в отношении евреев, которое является главной причиной светского антисемитизма нового времени. Данное учение в свою очередь связывается с принципиальным христианским положением о лишении Израиля обетования и благодати, которое иудеи называют "идеей вытеснения" Израиля Церковью и считают самой опасной. Исходя из этого они утверждают, что холокост надо рассматривать как "кульминацию многовековых гонений именно со стороны христиан" и что политика Гитлера не имела бы успеха, если бы ее фундаментом не послужили те обвинения, которые предъявляли христиане в отношении иудеев. Как писал, например, ортодоксальный раввин Соломон Норман, сотрудник Центра еврейских исследований в Оксфорде, "по сути своей, отношение Гитлера к евреям ничем не отличается от христианского; разница состоит разве что в методах, которые он использовал". "Евреи видят в христианах по большей части, гонителей, сравнительно малое их число относят к жертвам, и уж совсем в немногих христианах они обнаруживают сочувствие к пострадавшим евреям. После холокоста евреи уже не могли всерьез поверить в нравственную состоятельность церкви". Как указывал Норман, "с еврейской точки зрения христианин вообще, уже в силу его христианской веры не обладает нравственным достоинством, не говоря уже о каком-либо нравственном превосходстве".
Формула "учение презрения" ("l'enseignement du mepris") с вытекающими из нее выводами была введена французским иудейским историком и писателем Жюлем Исааком (1877- 1963), сыгравшим ведущую роль в становлении иудейско-католического "диалога". Основные его идеи были изложены в книгах "Иисус и Израиль" (1946) и "Генезис антисемитизма" (1956), в которых было подвергнуто жесткой критике христианское учение, рассматриваемое как главный источник антисемитизма. И евангелисты, и святые отцы Церкви были представлены им как лжецы и преследователи, полные антиеврейской ненависти, несущие моральную ответственность за Освенцим и холокост. Свою главную задачу он видел в том, чтобы доказать необоснованность содержащегося в писаниях евангелистов обвинения иудеев в богоубийстве и добиться соответствующего "очищения" христианского Учения.