Измена вопреки
Шрифт:
Четыре года назад в беседке на возвышенности мы с Матвеем танцевали свадебный танец. Красивая фотосессия была. И все эти фото теперь меня уносили в жизнь до измены.
Слёзы текли непроизвольно.
Я завела машину и, проехав до перекрёстка, развернулась. Спустилась на проспект возле старого дома какого-то знаменитого писателя, где всегда было много туристов с камерами.
Не доезжая развязки, что вела в географический центр, я ушла влево, поднимаясь к южному спальному району. Машину, как обычно, припарковать негде. Я бросила авто,
— Ксюш, что случилось? Ты же никогда так поздно не приезжаешь в гости, — произнесла Алиса, она же Лиса, школьная подруга. Она пропустила меня в коридор и пока закрывала дверь, не могла оторвать от меня взгляд. Я присела на маленькую кожаную банкетку, не в силах снять ботинки, а губами произнести страшное. — Ксюш?
Я перевела глаза, в которых плескались слёзы на Лису и попыталась сказать онемевшими губами страшную правду, но вместо этого у меня покатились горячие дорожки по щекам. Я спрятала лицо в ладонях, содрогнулась всем телом. Алиса подлетела быстро ко мне и упала на колени, схватила меня за предплечья и потрясла:
— Ксень, Ксения, — у неё самой голос срывался. — Ксю, что случилось, скажи мне.
Я открывала рот и не могла выдавить и слова из себя.
Опять спазм, опять разрывающая гортань боль, когда и хочется кричать, но физически не получается.
Алиса была той частью дружеской пары, у которой всегда голова на плечах.
— Чему ты радуешься? — сурово спросила девочка со стянутыми в пучок волосами на макушке. Линейка третьего класса первого сентября была в школьном дворе, и Алису только перевели в нашу школу. — Ещё столько лет тут быть. Не надо радоваться, надо плакать…
Мне тогда непонятно было, откуда в новой однокласснице столько пессимизма, а потом я узнала, что у неё старший брат в девятый класс уже пошёл, а школа всё не кончалась.
Та линейка стала для нас отправным моментом для начала дружбы. Я не знала, что сказать на циничный спич, поэтому просто протянула Алисе одну из жвачек, которые получила за хорошее поведение накануне выхода в школу.
Так и подружились.
Алиса думала, а я носом вечно щёлкала, но она единственная после Матвея кто умел меня читать без слов. И вот сейчас Алиса стягивала с меня куртку и толкала в сторону зала. Я оборачивалась и пыталась сказать, но вместо этого только открывала рот и зачем-то показывала пальцем на дверь. Лиса игнорировала мои пантомимы и толкала к дивану, а потом прикатила с кухни маленький чайный столик на колёсиках и дала мне в руки чашку с чаем.
В пятом классе я уговорила маму взять к нам на дачу Алису. У нас был только один велосипед, и мы с Лисой катались на нём по очереди, а потом я упала. Прямо в кусты. Прямо с высоты старого «Аиста». Содрала обе коленки и выла сидя в жасмине. Алиса знала немного о реанимации, но её знаний хватило, чтобы нарвать подорожника и, поплевав на каждый приложить
Сейчас в роли подорожника выступал чай и немного пирожных с шоколадом и корицей. Алиса ходила взад-вперёд и пыталась добиться от меня правды. Когда чай перестал застревать в горле, я выдавила:
— У Матвея беременная любовница… — Алиса никак не отреагировала, только прикусила губу и уточнила:
— Откуда ты знаешь? — она присела снова передо мной на колени и попыталась погладить по рукам, но они были заняты, я ими вытирала сопли.
— Она пришла к нам сегодня, и я… — новый поток истерики прорвался наружу, мешая пояснения и всхлипы. Я обняла Алису за шею, и выть стала в голос. Тонкие руки прошлись мне по спине и скупо похлопали. Меня трясло так сильно, что вибрация передавалась Алисе, но она продолжала держать меня и бормотать:
— Успокойся. Ты узнала, как так произошло? Почему убежала? Ксю, так случается. Ксю в жизни необратима только смерть…
И тут я примолкла.
Оборвала истерику.
Алиса не удивлялась.
— Ты знала… — прошептала я, сама не веря своим подозрениям.
Глава 5
— Ксю нет… — простонала Алиса и сильнее сдавила меня в объятиях. Я замерла и не могла пошевелиться.
— Почему ты не удивилась? — голос механический. Сломанный.
Алиса разомкнула объятия и отодвинулась от меня. Села на пол, сложив ноги по-турецки. Потёрла переносицу, обычно там очки, но сейчас не было, и от этого Алиса нервничала. Под распахнувшимся халатом были домашние шорты средней потрёпанности и дежурная футболка с солистом группы Metallica. Алиса стянула с плеч халатик и отбросила его в кресло. На шее проступили красные пятна. Лиса нервничала.
— Ксень, ничего я не знала, — выдохнула она и опустила глаза на пол. Погладила пальцем продольную линию на стыке ламината.
Я боялась услышать от Алисы какое-то такое откровение, которое только подтвердит измену Матвея, поэтому кусала губы и без конца растирала запястья.
— Ксюш, — снова попробовала начать Алиса. — Понимаешь… Матвей… он… Нет. Я никогда не видела его с девками или ещё что-то такое. Просто Ксюш, он меня всегда пугал…
Я неверяще уставилась на подругу, которая по-прежнему не отрывала взгляда от ламината. Из-за этого мне казалось, что она врёт, причём сильно, много и сама стыдится этого.
Резкий звук будильника духовки поднял Алису на ноги в считаные минуты. Она сорвалась с криком, что там лазанья, но я понимала, что она бежала от разговора. Преодолевая тяжесть в ногах и дурманящую головную боль, я прошла вслед за Алисой на кухню и опёрлась плечом о косяк.
— Чего ты боишься? Почему бежишь?
Алиса уронила кухонное полотенце на пол и нервно оглянулась на меня. Я стояла и не понимала, что ужасного в моём вопросе. Лиса тяжело вздохнула, поняв, что я не отступлю и присела за стол. Лазанья как секундант стояла между нами.