Измена за изменой

Тес Ария

Адам в ответ хмыкает.

Странная сцена.

Как он может подвести их, если, как я точно знаю, он с отличием закончил свой курс в универе, хотя он был не то чтобы очень простым! Даже Сай не словил таких «звезд» в академическом плане, так почему…

Но об этом я додумать не успеваю. Аниса ласково смотрит на меня и слегка сжимает ладонь кивая.

– Не обращай внимания. Адам у нас любит драматизировать.

Слабо улыбаюсь и вставляю очередную попытку вернуть разговор «взад».

– Наверно, с детства?

Получается. О неловкости тут же забывают,

так как сын в очередной раз отчаянно стонет, а мама его расцветает как самый пышный, розовый куст.

– Именно так! Он был таким нежным мальчиком! Таким чувствительным! Обожал театр…

– Правда?

– О да! Каждый месяц мы туда ходили вместе! Муж и Сай не любят все это, они ходят только потому, что нужно, но Адам…он с таким восторгом смотрел все спектакли…

– Если ты продолжишь, я уйду.

Предупреждение звучит как глупый, детский ультиматум. Но снова беззлобный. Когда я опять смотрю на Адама, в нем нет ни капли яда, как секунду назад, только бесконечное, настоящее я - и оно сияет.

Так, любопытно…думаю, что я могла бы вытянуть подробности, но почему-то этого не делаю. Наверно, я чувствую, что это слишком личное? И этим личным хочу, чтобы он поделился сам.

Точно…

Нет! Не буду давить. Лучше спрошу что-то еще…

– И он не был хулиганом?

– Был, как все мальчишки, - жмет плечами Аниса, - Но он никогда не был злым. Никого не дразнил, защищал слабых…

– А еще носил нимб. Мам, может, хватит?! Я...

– А еще!
– перебивает его она, нажимая голосом, чтобы заткнулся, - Он писал просто потрясающие стихи.

– Что?!

Господи! Как же хорошо, что я вовремя поставила чашку на столик, потому что, клянусь, непременно обронила бы ее на пол!

Да-да! Прямо на персидский, мать его, ковер!

– Серьезно?!

Аниса тихо смеется и кивает, пока Адам покрывается красными пятнами. Ох, ничего себя! И информацию выудила, и смущение зафиксировала - не день, а праздник! Но пока…

– Стихи?

– Он обожает поэзию.

– Уже давно нет.

– Уверена, что ты и сейчас сможешь процитировать Шекспира, мой мальчик, - Аниса переводит на меня взгляд и улыбается, - Его стихи были настолько чувственными, что занимали первые места на городских и даже всероссийских конкурсах!

– Ого…

– Да…это потом он увлекся цифрами, как все мужчины в нашей семье, но до этого…да…Хотя, может быть, дело было в том, что не было достойной девушки?

Вот теперь краснею я.

От взгляда.

Аниса Махмедовна так смотрит на меня, что я вмиг покрываюсь похожими пятнами и мечтаю провалиться под землю.

Какой…намек. На меня же?! Чтобы это понять, надо посмотреть на Адама! Давай, Лиза!

Ага, сча-а-аз! Только через мой труп…

– Что это вы тут так весело обсуждаете?

Приятный, женский голос спасает. Я буквально готова застонать от удовольствия, когда вижу, как Изольда заходит в гостиную походкой от бедра.

Все-таки, она невероятно хороша для своего возраста. Как дизайнер, я сразу подмечаю точеную фигуру, а как стилист - правильные черты

лица. Не ее, скорее всего, а отличного хирурга, ну и что? Главное, как по мне, чтобы красиво - я не борец за естественность. Если бы у меня был нос или губы, которые меня не устраивали, я бы их переделала. Не считаю, что ты должен себя стыдиться, но считаю, что если размер носа или груди приносит тебе дискомфорт - нет ничего плохого в том, чтобы это исправить. Главное! Обратиться к хорошему врачу, а не делать операции по скидке или акции. Мне же просто повезло. Генетика. Мой папаша был невероятно красивым и обаятельным, а я его копия.

Спасибо хоть на этом.

Так, только не сейчас! Совсем не улыбается вдруг стать грустной или задумчивой, поэтому я отметаю мысли о своей семье и с улыбкой смотрю, как подруги обнимаются и чинно целуют друг друга в щеки.

Вот это дружба, конечно…

Надеюсь, что мы с Катей и через тридцать лет будем также обниматься и целоваться! Перевожу восторженный взгляд на Адама, но сразу замечаю в нем какую-то перемену.

Он напрягается.

Снова упрямо разглядывает обивку и, кажется, злится? Или нет? Черт, я слишком мало его знаю, чтобы понять, но…это ведь чувствуется. Интересно, почему? Он не хочет, чтобы мы продолжали «издеваться» над ним перед посторонними? Понимаю. Это неловко, когда тебя обсуждают на глазах у целой толпы людей. Неловко, даже если на глазах у третьего, но на большее я тебя не толкну, обещаю.

Пытаюсь передать ему свою мысль, легко коснувшись мизинчиком ладони, и он резко переводит на меня взгляд.

Тушуюсь.

Нельзя было? Он, наверно, не хочет, чтобы его мама знала, что между нами что-то большее, чем «просто приехали вместе, потому что моя машина не завелась»? Понимаю… обидно, но понимаю. Прости.

Отвожу взгляд на свои коленки, туда же складываю руки.

Черт.

Как некомфортно вдруг стало…

– Так что вы тут обсуждаете?

Изольда занимает кресло со стороны Адама, и я, как обещала, нахожусь сразу.

– Платье на вечер в книжном клубе, - вежливо улыбаюсь, - Аниса Махмедовна…

– Лиза, прошу. Просто Аниса.

– Эм…да, точно. Простите, я…

– Аниса?
– хмыкает, - Какие у вас стремительные отношения. Дорогая, ты даже своему косметологу не предлагала называть себя по имени. Я что-то пропустила?

Аниса хитро улыбается. А дальше…я будто слышу подтекст, но его не понимаю…

– Катенька и Лиза выросли вместе, так что Лиза, считай, член нашей семьи.

Я краснею еще больше.

Господи…

Как бы хотелось сейчас взывать и сказать, что теперь я в соседнем с Адамом котле…

– А я думала, что у вас тут смотрины…

Расширяю глаза резко, испуганно бросаю на нее взгляд. Изольда улыбается широко. Но как-то…странно. Касается Адама взглядом, тот пыхтит уже натурально.

Какая отвратительная, невыгодная для меня ситуация, боже…

Помогите!

– Аниса согласилась стать моей моделью, - выпаливаю быстро как на духу, потом киваю, - Мы обсуждали фасон, я показывала свои эскизы…