Измена. Бежать или остаться
Шрифт:
Пятидесятилетний мужчина не скрывает нахальной улыбки, глядя на мою растерянность. Отталкиваю от себя гримеров и громко выругавшись, я спускаюсь с подиума. Подхожу вплотную к Игнашевичу и требую извинений. Тот лишь смеется мне в лицо и требует вернуться в кадр.
— Или ты продолжаешь работать как велено, или тебя больше никогда не пригласят в Европу. Усекла?
И хотя голос фотографа сквозит ядом и ненавистью, его сальные взгляды на мою грудь говорят о совсем другом. Поведение почти пятидесятилетнего
Видимо, унижение — его излюбленный метод власти. Он откровенно кайфует от того, что принижает других. Пока Горский был рядом, эта сволочь сдерживалась. Теперь показывает свое естество на полную катушку.
Обвожу взглядом всю команду, которая с любопытством наблюдает за возникшей перепалкой. Никто из них даже не пытается возразить именитому работодателю, никто не собирается вставать на мою сторону.
— Съемка закончена. Ищи другую модель, которая будет заглядывать тебе в рот. — Показываю средний палец мужчине и ухожу собирать свои вещи.
Истеричные крики Игнашевича о штрафах, запрете работы и прочее пропускаю мимо ушей. Я лучше буду сниматься в Азии для каталогов одежды по пятнадцать часов в сутки, чем терпеть такого кретина.
Следом за мной бежит стилист и просит вернуть дизайнерский купальник. Мы вместе заходим в женский туалет, где я, закрывшись в кабинке, меняю зеленый купальник на трикотажное платье.
Слезы брызжут из глаз, размазывая черную тушь по щекам. Достаю из сумки косметичку и пытаюсь с помощью тоника смыть эти чертовы стрелки. Набираю номер мужа, чтобы рассказать о случившемся.
В динамике слышны длинные гудки, но Гор так и не берет трубки. Звоню снова и снова, параллельно растирая кожу докрасна. Косметика, которую визажист поправляла каждые пять минут во время съемки, сейчас отчего-то сидит на моем лице как влитая.
— Да, возьми ж ты трубку, Назар. Какого черта?
Дверь туалета с грохотом открывается и в небольшое помещение входит Игнашевич. Через отражение схлестываемся с разгневанным мужчиной взглядами. Даже с такого расстояния я вижу, как покраснели белки в его глазах, как чересчур расширились для здешнего освещения зрачки.
— Ты что удумала, Каролина? По какому праву ты срываешь работу всей моей команды? Быстро вернулась на свое место! — он закатывает рукава и движется прямо на меня.
— И не подумаю, — еще раз набираю номер мужа.
«Да где ж тебя черти носят, Назар?»
— Что ж ты, Горская, такая непослушная? Я б на месте твоего мужа, давно укротил такой нрав.
— К счастью, вы не мой муж и никогда им не станете.
Дергаюсь в сторону, чтобы обойти неприятного мужчину, но он рывком преграждает мне путь.
— Плохо, когда женщина веревки вьет из мужчины, — Игнашевич ведет пальцем вдоль моего предплечья, поднимаясь к плечу.
Кровь
— Придется показать тебе, что такое настоящий мужик.
Рука фотографа скользит по моей пояснице, спускается по бедру вниз, пытается заползти под край платья. От страха забываю все приёмы самообороны, которым учил меня муж. Дергаю затылком, но не попадаю никуда.
Игнашевич в отместку хватает меня за волосы и тянет назад. Больно, слишком больно. Вместо крика «помогите» из губ слетает хриплый стон. Вряд ли кто-то может его услышать, так как в студии все еще играет музыка.
Слезы застилают глаза. Пытаюсь наступить мужчине на ногу, или хотя бы ударить пяткой по коленной чашечке. Все мимо. Он задирает мое платье до пояса. Его липкая, холодная ладонь сильно сдавливает ягодицу, он цепляет край трусиков.
— Пусти, — хриплю я, дергаясь из последних сил.
Вместо ответа звенит пряжка ремня. Мысленно прощаюсь с этим миром. Надежда на то, что мне удастся вырваться из лап этого негодяя тает с каждой секундой. Вся команда молчала, когда он издевался. Все прятали глаза в пол, когда он позволяет себе распускать язык. Неужели все в курсе, что он делает с девочками? Неужели все выбрали путь соучастников?
Смотрю на серую напольную плитку и вою до хрипоты. Мой мобильный телефон жужжит в метре от меня. Фотография мужа светится на весь экран. Вот только я никак не могу дотянуться до гаджета, чтобы принять вызов.
Глава 23
Каролина.
— Послушай… Это… Ты точно в порядке? — переспрашивает негромко Марьян, после того как официант отходит от нашего столика. — Может…, — парень внезапно замолкает. Он бегает взглядом по моему лицу, время от времени сжимает губы в прямую линию. Наверное, спешит куда-то, и не знает как об этом сказать. — Может лучше обратиться к врачу? Ну, после того как…
Парень смотрит на мои пальцы, которые я продолжаю расчесывать до крови вокруг ногтей. Быстро прячу руки под стол, стесняясь собственных неконтролируемых движений.
— Нет, нет — глотаю очередную волну слез, подступающих твердым комом к горлу.
Отрицательно машу головой, отчаянно желая успокоиться. Обхватываю горячую чашку руками, потому что только так могу остановить усиливающуюся дрожь в пальцах. — Не надо. Игна… Он не успел ничего сделать. К счастью, — добавляю чуть тише.
Одновременно сгораю от стыда перед малознакомым парнем и злюсь на себя за слабость. Не понимаю почему сдалась так рано, почему не звала на помощь до самой последней секунды?