Измена. Боль моего сердца

Янова Екатерина

– Ты знал, что мой муж…, – вздыхаю тяжело, потому что произнести вслух эту грязь сложно. – Что он изменяет мне? – выдавливаю кое-как.

– Я узнал совсем недавно. И тоже был шокирован этим, – признаётся Гордей.

– А про свою жену и…, – не могу сдержать слёз, зажмуриваюсь.

– Тише, Маш, – кладёт руку поверх моей Гордей. Ждёт, пока я немного успокоюсь.

– Я не знал, – добавляет после продолжительной паузы. – Свят клялся, что до полноценной измены они не дошли, но знаешь, это не имеет уже значения.

– Да,

ты прав. Я поняла, что Наталья была всего лишь одной из многих в череде его похождений. Так что ты хотел сказать?

– Я хотел предложить тебе помощь. Любую, – смотрит по-доброму, тепло и открыто.

А мне становится ещё больнее от осознания, что Свят предал не только меня, но и лучшего друга, с которым они вместе прошли столько трудностей. Это в голове не укладывается.

– Мне ничего не нужно, – шепчу обречённо.

– Это сейчас не нужно. А завтра может что-то понадобиться. У тебя есть мой телефон. Смело звони в любое время.

– Спасибо тебе. Скажи, как тебе удалось так быстро оформить развод с Натальей? – спрашиваю то, что на самом деле волнует больше всего.

Я бы тоже так хотела – раз, и отрезать мужа и все его измены. Жаль, что память вырезать нельзя и раздирающие чувства отключить тоже.

Гордей тяжело вздыхает.

– Не думаю, что вам подходит этот вариант.

– И всё же.

– Маш, ты уверена, что хочешь развестись? – смотрит сочувственно.

– Да! – выдаю запальчиво. – Я не смогу простить! И жить с ним после этого как? Да я даже видеть его не могу!

– Я тебя понял, – кивает Гордей. – Я поговорю со Святом. Если тебе нужен адвокат, посоветую хорошего юриста. Но мой тебе совет – не торопись. И дело не в прощении. Думай не эмоциями, а головой. Тебе рожать скоро, и нервничать нельзя. А ребёнок, он ведь ваш общий, как бы там ни было.

– Святу этот ребёнок не нужен был с самого начала, – добавляю с горечью. – Его напрягала моя беременность, и ребёнок, я уверена, будет напрягать ещё больше. Так что… Семьи у нас больше нет и спасать нечего.

– Я тебя услышал, – кивает Гордей. – Давай договоримся так. Сейчас ты лечишься, и о плохом не думаешь. А через недельку ты мне скажешь о своём окончательном решении. И если оно не изменится, я помогу тебе оформить все документы. Но быстро поделить имущество не получится, ты же понимаешь.

– Я не хочу ничего делить. Пусть оставит мне какое-то жильё. Больше мне ничего не нужно.

– Маш, – хмурится Гордей. – Вот здесь я с тобой не согласен. Гордость – это хорошо, но она не прокормит твоего ребёнка, а с твоим здоровьем малышу точно не помешает финансовая подушка безопасности.

Эта мысль ножом втыкается в сердце. Я впервые понимаю, что если со мной что-то случится, то сыночек мой фактически останется сиротой. Родители у меня уже очень возрастные, им не позволят забрать малыша.

– Гордей, – хватаю его за руку.

– Что?

– Я понимаю, что я прошу очень много, но… Если со мной

что-то случится, пожалуйста, – сглатываю тяжело. – Обещай, что мой ребёнок не попадёт в детский дом.

– Маш, не нужно думать о плохом. И потом, Свят, конечно, не подарок, но я уверен, сына он не бросит.

– Нет! Пожалуйста! На него надеяться я не могу. Не нужен ему сын!

Тут ко мне подходит Аня, которая всё это время тихо стояла в стороне.

– Мария, – смотрит она по-доброму на меня, – я вам обещаю, если что-то пойдёт не так, мы не бросим вашего ребёночка.

Встречаюсь с её глубоким, понимающим взглядом.

И почему-то меня отпускает, потому что я верю ей. Своему мужу, с которым прожила столько лет, не верю, а этой молоденькой, малознакомой девочке – верю.

– Спасибо вам, – выдавливаю вымученную улыбку.

– А сейчас, кушайте кекс, – улыбается в ответ Аня. – И думайте только о хорошем.

Глава 5.

Свят.

Сижу на кушетке в коридоре больницы и тупо пялюсь в ненавистные стены. Запах этот больничный меня просто убивает. Он рождает внутри беспомощность и страх. Беспощадные чувства. Я не знал их, пока Маше впервые не стало плохо. Тогда она потеряла сознание, и я не знал, что делать, куда бежать. Скорая ехала бесконечно долго, а мне казалось, что девочка моя любимая уже умерла на моих руках, и я никогда больше не услышу её голос, не поцелую её любимые губы, не утону в бездонных глазах.

Я до сих пор помню те ледяные щупальца ужаса, которые сковали меня острыми прутьями. Не вздохнуть, не дёрнуться… И самое страшное, ничего не изменить.

Тогда врачам удалось вернуть Машу к жизни. А потом мы узнали, что у девочки моей слабое сердце. Много врачей мы обошли, лекарства, обследования, режим.

В последние пару лет приступов не повторялось. И всё бы ничего, но Маша отчаянно захотела ребёнка.

Врачи были категорически против, предупреждали об огромных рисках. И мне казалось, что мы решили этот вопрос раз и навсегда. Я запретил себе даже думать о детях, и Машке тоже не позволял. Но эта упрямая девчонка решила иначе. Она всегда была такой, нежной и хрупкой снаружи, но со стальным характером внутри.

И всё же я не ожидал от неё такой подставы. Просто в какой-то момент начал замечать, что к её румяному лицу вернулась болезненная бледность, уставать стала моя девочка слишком быстро.

Я настаивал на повторном обследовании, но Маша упорно убеждала меня, что хорошо себя чувствует. Пока однажды её снова не накрыл приступ.

Стоит ли говорить, что в тот момент я снова испытал весь тот дерьмовый спектр чувств, которого так боялся?

Хотя нет! Когда мне сообщили шокирующую новость о причине изменения в самочувствии жены, я как будто погрузился в пучину воды и долго не мог вынырнуть. Как и принять тот факт, что Машка меня попросту обманула.