Измена. Боль моего сердца
Шрифт:
Я живо представляю, с какой любовью Маша выбирала все эти штучки. И всё это в то время, пока я кипел чёрной злобой на себя и всех вокруг, пока варился в своих страхах, обидах и грязи.
Да, я пытался оградить жену от всего этого, но в итоге сделал только хуже.
Может, нужно было признаться Маше раньше? Смогла бы она простить? Едва ли.
Но я вдруг понимаю, что ребёнок может стать той связующей ниточкой, которая не позволит мне потерять её навсегда. Это ведь наше общее, чистое, родное.
В моей
Я обязательно попробую исправить, что смогу. И если перед Машей я бесконечно виноват, то перед сыном пока не успел накосячить так глобально. Хожу по рядам с детскими товарами и понимаю, что совершенно не в курсе, что нужно малышу, но судя по обилию всяких забавных штуковин, здесь есть с чем работать.
Приезжаю домой, сажусь за ноутбук, штудирую информацию о новорождённых. Скажу прямо, наука та ещё, и многое из прочитанного снова бросает в страхи и сомнения. Но… малыш уже есть и теперь отступать поздно.
В одной из вкладок замечаю сайт детского магазина. Это Маша что-то выбирала. Захожу в корзину и нахожу там то, что моя жена отложила. Оу, тут много всего. Детская кроватка, коляска, и ещё множество разных штучек. Что ж. Заказываю всё! Пока Маша в больнице, мне будет чем заняться.
Настроение немного улучшается.
Решаю позвонить Гордею. Беру в руки телефон. Оу! Сообщение от Маши. Сердце тревожно вздрагивает. И тут же гаснет.
“Я хочу развод!”
Коротко и метко. Как удар по яйцам. Но… развод, это ведь ещё не конец? Это охрененный повод начать решать проблемы, а не убегать от них!
Глава 9.
Свят.
Долго медитирую на телефон, веду немые диалоги с Машей, пытаясь подобрать слова, чтобы убедить её… В чём?
Что ты не виноват? Это не так.
Что виноваты мы оба? Возможно, но моя вина явно больше.
Что у нас всё наладится? Маловероятно.
Все мои доводы рушатся о простую истину – Машка не простит. Я и сам бы не простил. Стоит представить на секунду, что Маша, пусть и по пьяни, легла бы под какого-то мудака, в груди тут же происходит взрыв. Даже не знаю, что бы сделал… Лучше не проверять.
Да и не про неё это. Она у меня чистая, домашняя девочка, а я измарался так, что не отмыться.
И что теперь? Признать, что это тупик? Отпустить её? Но она ведь не выдержит. Она слабая, больная, да ещё и с малышом на руках. Нет-нет и нет. Что-то надо придумать.
И снова адский бег по кругу и ни одной идеи, которая дала бы мне намёк на светлое будущее.
Решаю написать в ответ единственное, в чём я уверен.
“Маша, я люблю тебя и не хочу терять.”
Отправляю. Доставлено, прочитано. Ответа нет. Впрочем, я и не надеялся.
Вдруг карандаш на панели начинает бегать. Потом исчезает. Сижу, с колотящимся сердцем,
“Любимые не предают” – наконец прилетает от неё.
Да, больно это слышать. И хочется рыкнуть в ответ, что любимые ещё и не врут, не совершают за спиной таких поступков, от которых потом всё переворачивается в душе, но… Какой теперь в этом смысл?
“Маша, мне есть, что сказать тебе по этому поводу, но пока ты не готова к разговору”.
“Я никогда не буду готова”.
“Значит, мы не разведёмся никогда. Молча я тебя не отпущу”.
“Тебе нравится делать мне больно? Не замечала раньше, какой ты жестокий”.
А вот это ты зря, малышка. Да, я наворотил много дерьма, о котором жалею, но большая его часть была совершена из желания тебя защитить.
“Это не жестокость, Маш. Мы и так слишком долго молчали, потому и пришли к такому результату”.
Опять долгая, нервная пауза. И только потом:
“Хорошо, я выслушаю тебя. Но это не изменит моего решения”.
Болезненно усмехаюсь. В этом я почти не сомневаюсь, моя девочка.
“Будет так, как ты решишь, но от ребёнка я не откажусь”.
“Что? Он же тебе не нужен?!” – прилетает гневное.
“Я пересмотрел своё мнение.”
И вот теперь тишина затягивается, а потом я понимаю, что она опять отправила меня в блок. Ну что ж, хотя бы как-то я донёс до Маши мысль, что она не будет одна воспитывать нашего сына. И с этим ей придётся смириться.
Уже ночь. Брожу по квартире, как привидение. Неуютно, холодно, одиноко. Каждая вещь напоминает о Машке, и тоска в груди усиливается. На кухне взгляд падает на бутылку вискаря. Выпить?
Заманчиво, но нет. Я и так слишком много вылакал этого пойла в последние месяцы, а отсюда и большая часть проблем.
Звонок. Вздрагиваю от резкого звука. Смотрю на экран – незнакомый номер. И первая мысль, это Маша… А почему не со своего?
Чёрт, а если это из больницы? Что-то случилось с ней? Сердце сжимает костлявая рука страха.
– Да? – отвечаю хрипло.
– Свя-я-ятик, – слышу пьяный, развязный тон Натальи.
Меня обдаёт омерзением и гневом.
– Я же сказал, забыть мой номер, – рявкаю я.
– Да ладно, не рычи. Приезжай лучше к нам. Мы тебе поможем забыть все проблемы. Эвелина очень хочет…, – говорящая пауза и дальше с придыханием, – тебя увидеть.
– Пошли на хуй обе!
Отключаюсь.
Падаю на подушки. Так приятно это сказать! Ещё недавно я так сделать не мог. Пытался, но следом получал напоминание, какая расплата последует, если откажу. Натаха часто так делала. Выдёргивала меня, а потом устраивала очередной беспредел. На самом деле, эта сука хитрая. Мною она прикрывалась. Гулять по сомнительным местам одной чревато, можно нарваться. А так, она звонила мне, и я вытаскивал её задницу.