Измена. Боль моего сердца
Шрифт:
На самом деле, я плохо представляла, что такое дети. У меня в голове была красивая картинка с розовощёким малышом. Мне по определению казалось, что он будет меня любить.
На самом же деле жизнь оказалась намного прозаичнее. За красивой картинкой живёт множество проблем.
Но главное, сейчас я понимаю, что такое решение я не имела права принимать в одиночку.
Но… Сделанного не воротишь.
Получается, я своей ложью толкнула мужа к краю.
И да, после последних событий я
Я могу понять, как случилась измена. Но… понять и простить – разные вещи.
И я вдруг понимаю, что Свят ведь тоже не простил меня. Так? Или я ошибаюсь?
Беру в руку телефон, набираю его номер. Первый раз за много дней я звоню мужу сама. До этого он всегда делал это сам, но наш разговор сводился к отчёту о состоянии сына, не более того.
– Маша? – настороженно отвечает Свят. – Что-то случилось?
– Со мной всё хорошо, если ты об этом.
– У нас тоже порядок. Малой спит.
– Я хотела задать тебе один вопрос. Важный.
– Слушаю.
– Я много думала обо всём, что произошло. И… Ты говорил, что был зол на меня за мою ложь, тебя разрывало оттого, что ты не можешь ничего изменить.
– Да, это так, – звучит его голос устало.
– Скажи, ты смог меня простить?
Воцаряется долгая пауза.
Он молчит, а я не тороплю его с ответом.
Мне кажется, мы бесконечно долго сидим так, слушая дыхание друг друга.
– Я не знаю, что ответить на этот вопрос, – наконец признаётся Свят.
– А ты подумай, – прошу я. – Это важно.
– Это как-то должно повлиять на твоё решение? – настороженно спрашивает он.
– Нет. Это должно повлиять на твоё решение. Потому что проблемы у нас обоих, Свят. Я готова признать, что вина за всё случившееся лежит на нас обоих. Некоторые твои поступки я могу понять, некоторые – нет. Но понять и простить, это не одно и то же. И раз уж мы решили вскрыть нарывы обид, то нужно не забыть то, с чего всё началось.
– Ты права. И если смотреть под таким углом, то сейчас я уже спокоен. Но это только потому, что у меня на руках сын, и ты жива. А стоит подумать о другом исходе, и снова топит гнев.
– Ты бы согласился на ещё одну мою беременность?
– Нет! – рявкает он. – Ни за что.
– Вот видишь, ты всё ещё не готов слушать и слышать меня. А значит, отправной точкой наших проблем стало не моё решение забеременеть, а то, что ты погряз в своих страхах и ставил их выше нашей семьи. Подумай об этом. Подумай о том, что мы задолго до моей беременности перестали слышать друг друга. Иначе ты бы смог понять, почему я отчаянно захотела ребёнка и сделала всё тайно.
Слышу тяжёлый вздох.
– Я подумаю об этом, Маша. И я очень рад.
– Чему? – хмурюсь.
– Тому, что ты созрела для взрослого разговора.
Глава 40.
Жду возвращения Свята и сыночка из больницы.
Чтобы хоть чем-то себя занять, берусь за готовку. Конечно же «для себя». Все эти долгие дни, наполненные моими душевными метаниями, я практически ничего не готовила. А сейчас я мариную утку с яблоками и отправляю в духовку. Варю картофель для пюре. Свят всё это просто обожает.
Ну и я. Утка слишком жирная, а вот печёные яблоки из начинки я с удовольствием съем.
Режу салат. Заправляю майонезом. Чёрт, я не люблю майонез. Но… уже вот так.
Раздаётся звонок в дверь.
Открываю. Приехали.
– Вас отпустили раньше? – перехватываю у Свята автолюльку с малышом.
– Да. Мы очень хотели домой, – устало улыбается муж.
Богданчик спит. Несу люльку в детскую. Аккуратно достаю сыночка, снимаю с него тёплые вещи. Малыш кряхтит, причмокивает пухленькими губками, раскидывает в стороны ручки, но не просыпается.
– Пусть спит, – шепчет сзади Свят.
– Мне кажется, он поправился, – смотрю с теплом на сына, невесомо поглаживаю его румяную щёчку.
– Аппетит у него отличный.
Выходим из детской, останавливаю глаза на муже.
– А вот ты похудел, – брякаю зачем-то.
Это правда. Выглядит Свят уставшим, глаза покрасневшие, черты лица заострились.
– Я бы поспал, – вздыхает. – Ночью малой опять капризничал.
– Да, конечно.
– Я могу лечь в нашей спальне? – смотрит пристально.
– Э-э-э, да, ложись, – отвечаю после волны сомнений.
Это логично, на самом деле. В других комнатах Святу просто не удастся заснуть.
И все же странные бродят чувства от осознания, что мы с ним снова рядом, под одной крышей. И сейчас он будет спать в нашей кровати.
– Сначала душ приму.
И снова как будто ждёт разрешения.
Киваю.
– Полотенце только чистое возьми.
Эти осторожные взгляды, слова. Как будто каждый из нас чего-то ждёт друг от друга, боится сделать неверный шаг, прощупывает почву.
Но куда мы идём, совершенно непонятно. Вместе нам тяжело после всего случившегося, но и врозь не получается.
Свят уснул, уткнувшись в мою подушку. И вот я уже второй раз тихонько захожу в спальню, чтобы взять нужные мне вещи, и невольно залипаю на нём взглядом.
Он так привычно и гармонично смотрится в нашей кровати. Но… всё ещё есть большое, жирное “но”! Эти проклятые кадры, как вытравить их из памяти?
Снова они встают перед глазами. Но парадокс в том, что сейчас во мне уже не поднимается той жуткой удушающей волны. Она как будто стала меньше и тише. И вот этот Свят передо мной – он воспринимается родным и близким, а вот тот, на видео, со стеклянным взглядом и перекошенным лицом – чужим, незнакомым.