Измена. Двойное предательство
Шрифт:
Но теперь я боялась. Страх тонкой змейкой вился вокруг горла, стягивая его плотным кольцом. А муж, налюбовавшись на мою грудь, снова посмотрел в лицо. Опомнился будто. В глазах отпечаталось понимание моих слов, которые дошли до него спустя время.
– А любишь ты меня, Риточка, любишь, – заговорил уверенно, перебирая пальцами складки пальто, – я же вижу, как ты реагируешь.
– И как же я реагирую, по-твоему, просветишь? – сузила глаза, чувствуя волны гнева и неприязни, поднимающиеся во мне подобно вихрю. Так уверенно он это
– Ничего я не убил, – как заговоренный бормотал он, явно веря в свои слова. – Я твои взгляды в суде заметил.
– Какие взгляды? О чем ты? Конечно, я на тебя смотрела! Когда ты вышел к судье и начал нести ересь про отсрочку. Только зря тратишь мое время. Тебе меня не вернуть, Олег, как ты не поймешь? От тебя требовалось только подписать документы. Может, я многого прошу? Мама тебя надоумила воевать за каждый кусок недвижимости? Я всего лишь хочу забрать свои вещи и получить половину за дом, я платила за него точно так же, как и ты, я эти деньги заработала.
– В салоне заработала, который подарил тебе я! Купил его – я! Ремонт делал тоже я! И первый взнос за дом сделали мои родители. А ты, Риточка, пришла ни с чем и уйдешь ни с чем, если не перестанешь кочевряжиться.
– Мелочно, Багрянцев, – скривилась я от отвращения, когда он перечислял свое материальное имущество. – Ты должен мне хотя бы за то, что по крайней мере девять месяцев я жила в обмане. За то, что вы с Галей смеялись надо мной. Вы за это еще ответите, как и ЭКО-центр, куда я пожала жалобу. Кстати, где моя подруженька? Куда повестку слать? Где твоя будущая жена и ребенок?
На миг его взгляд померк, подернулся пеленой, а потом он будто сбросил морок и, сцепив зубы, заговорил:
– Галя отказную написала, думала, что ребенок больной, Ритк, а он здоровый, физически точно, гипоксия была, она ж дурная, на родах орала как потерпевшая, сдавила мальчонку, пришлось делать экстренное кесарево. Но сейчас всё хорошо, но мать ему нужна… Я тест сделал, это мой ребенок, Димой назвал… Ты бы увидела его, Рит, совсем бы иначе заговорила.
Смотрела и не понимала, что он мелет. Пыталась вникнуть, переварить.
Мать, отказная, гипоксия…
Сердце внутри переворачивалось, билось так сильно, будто его электрошоком било. Жалость к ребенку пробивалась сквозь мою броню. Но всё же переступить через себя невозможно. Не смогу. Тот малыш – это плод измены.
– Ну вот, Олег, – притворно улыбнулась я, расклеив накрепко сцепленные зубы, – ты совсем меня, оказывается, не знаешь, раз думаешь, что я смогу даже взглянуть на этого ребенка без мысли, что это плод твоей измены. Я же своего ребеночка ждала, зачем мне чужой?
– Черт, – растрепал он волосы, ероша их нервным быстрым жестом, – да сколько можно, Рит? Мы забудем об этом, – снова заговорил горячо, – ты успокоишься, время пройдет, три месяца
– Да перестань же ты! – не выдержала я. – Ты бредишь, Олег. Как ты не поймешь, что я не смогу переступить через измену? А если бы я с другим была, как бы ты запел? – подначила его, глядя прямо в глаза. Хотела казаться уверенной и наглой, как и он, когда говорил спокойно о том, как кувыркался с другой.
И не считал это чем-то предосудительным. Подумаешь, измена! Отряхнулась и пошла. Так, что ли? Так же все вокруг говорили? Мама, свекровь, подруги…
Считали, что Олег просто оступился, а я должна простить.
Будто это он просто оплошность совершил, маленькую такую, ничтожную, вроде как дверь забыл закрыть или машину потерял на стоянке, а я развела тут сырость, депрессию, развода прошу и чуть не устраиваю истерику в суде.
А я разве не имею права? Кто-то сказал, как должна себя женщина вести в процессе развода после измены? Может, правила какие есть, а я не в курсе? А то, может, они где написаны для всех подобных мне женщин, одна я не знаю?
Сколько отведено на страдания. Когда в загс бежать и как с родственниками себя вести. Какие мысли в голове крутить и что кому говорить.
А может, есть специальный тон или фразы, которыми с мужем-изменщиком разговаривать надо? Или, может, комитет завелся по изменам, где женщинам дается задание обязательно показать свою гордость и мужу отомстить, сволочи такой?
Что-то я о подобном не слышала, так что проживала свою боль как могла… Как умела… И уж никак на чье-то осуждение не рассчитывала… Не знала, не подозревала, что муж будет изворачиваться и себя выгораживать, а мою боль считать несущественной.
Что для всех она такой покажется, будто я бездушный предмет, а не человек с живыми эмоциями и чувствами. А я живая! Мне больно…
Олег в лице изменился. Наконец отпустил меня. Между нами будто стена выросла.
– Спишь с ним? Любовник твой? Хорошо с ним? Лучше меня?! – темные глаза выжигали во мне дыры, он смотрел на меня, прожигая взглядом насквозь, до пепла сжигая своей черной яростью.
– Я тебе сказала, что да! – рвано выкрикнула, горло от спазма сжалось, уничтожая возможность дышать. – Сколько тебе еще надо подтверждений? – прокаркала. – Я же тебе сказала, что он – мой любовник. Я живу с ним, понятно?
Глаза Олега сузились, взгляд стал черным как сажа, на дне заметалось лютое яростное пламя. Я от страха содрогнулась, пошатнувшись на ногах. Не переборщила ли? Но оно тут же погасло. Олег всмотрелся в меня и мотнул головой.
– Ты не такая, Рита, не такая! Я не верю! Или ты мне отомстить хотела? Если так, то у тебя вышло, – скрипнул зубами, выводя мою злость на новый уровень.
Да чем же его пронять? Чем? Никак он в мою измену не верит. Наверное, только если с Эдгаром в постели увидит своими глазами, примет саму эту возможность.