Измена. Её выбор
Шрифт:
И меня наверное уже ничем не удивить.
Прохожу в комнату, что «зафрахтовал» Глеб. Он уже развалился на королевских размеров кровати и залипает в телефон.
— Дарья в Лондоне, — краснеет мой сынок, — Она с родителями… на каникулах здесь. Зовет в парк, тут рядом. Можно?
— Конечно можно, милый. Сейчас ей подарок к праздникам какой-нибудь сорганизуем, — откликаюсь я.
Мне и радостно — и грустно. И снова мысль — вот уйдет он жить своей жизнью. А с чем останусь я? Оглядываюсь вокруг. Что подарить девочке, какую мелочь? Ну не мыло
Из коробочки? Нет. От нее идет совсем другой аромат, смутно знакомый — бергамот, согревающая будто солнце амбра, синее небо над вершинами гор… Меня ведет. Так пахнет Крис.
Именно этот его аромат так увлек меня еще в первую нашу встречу, только была я не в состоянии в анализ. Затянуло на его сверкающую орбиту. И вот теперь всплыло. А ведь он трогал этот серый бархатный картон, когда размещал этот подарок на столе. Я так и вижу, как поправляет он пудрово-розовую атласную ленточку, как улыбается, собирая лучики-морщинки вокруг кристально-голубых своих глаз. Кручу коробочку в руках — и поверить не могу, что какие-то нелепые недели отделяют меня от классной моей комнаты и что все мои трепыхания не смотря ни на что привели меня в этот город, к нему.
— Глеб, — громко произношу я, — нашелся подарок для твоей Дарьи.
Распаковываю, смотрю во все глаза. Характерным почерком и стилем Крис желает мне приятно начала каникул и обещает, что вскоре мы обязательно увидимся.
«Если ты не против».
Беру на ладошку небольшой изящный блокнот. На обложке репродукция «Веток миндаля» Ван Гога. Прижимаюсь к блокноту лбом, еще раз вдыхаю аромат.
— Это от кого? — на пороге стоит Глеб, а я совсем и забыла, что звала его.
Хм. Надо же с чего-то начать. Тем более Глеб имеет право знать какая влюбчивая дура его мать. Жестом указываю ему на диван. Это может быть долгий и выматывающий разговор и думаю не только для меня, но и для сына тоже.
— Помнишь, я ездила на «Анну Каренину»? — начинаю я со слабой улыбкой, — Так вот. Как-то так вышло, что я не просто посмотрела спектакль, сфотографировалась, но и познакомилась с Крисом Хиддлстоном.
— С Локи? — немного ошалело переспрашивает меня Глеб.
— Да, — кладу ладонь на его предплечье, — Мы немного переписывались. И вот он прислал приглашение нам на рождественские каникулы сюда. Блокнот от него.
Шарю взглядом по столешнице.
— И ручка вот еще, — протягиваю и ее и блокнот Глебу, — Бери. Порадуй Дарью.
— Мам, — твердо произносит сын, — Он чего? Ну как-бы, втрескался в тебя? И ты тоже?
— Не знаю, Глеб, — на полном серьезе отвечаю, плевать что сын так легко все это прочитал, наверное у меня на лице что-то такое отсвечивает, — А ты как это понял?
— У тебя глаза светятся, как будто две свечи, — уже мягче произносит Глеб, — Я все думал отчего. Теперь понял.
Сын еще несколько секунду
Переваривает мои слова?
Иногда мне кажется, что именно мой сын знает меня, даже лучше чем я сама себя. Замечает, считывает, но виду — как истинный джентльмен — не подает. Почем знать, может копилось знание всей этой дислокации в его неглупой голове, может наблюдал, как Егор игнорирует меня, и как я равнодушна к нему. А потом всё сложилось в его золотой головке в единую и понятную картину.
— Ладно, — отводя длинный вихор с лица, с улыбкой в голосе произносит Глеб, — Я пойду. Спасибо за блокнот мам.
Глава 8. Колдовской аромат. Голову теряю от него или причина в тебе самой...
Мой сын, как всегда собирается быстро. Я только и успеваю крикнуть ему по привычке, чтоб шапку надел. И вот я наконец остаюсь в нашем с ним номере наедине со своими мыслями.
Принимаю душ даже не разбирая каким гелем пользуюсь.
Одна только фиксация — пара капель обожаемых Шалимар с восточными нотками мускуса и амбры на чистую кожу. Запястья, шея, ложбинка между грудей. Аромат окутывает меня, заставляет выпрямиться. Хотя в остальном я сейчас совершенно разбита.
«Что мне теперь делать? Разбирать чемодан? Наверное».
Иду в свою спальню и погружаюсь в недра багажа. Новое зелёное кашемировое пальто находит свое место в большом встроенном гардеробе, брюки, джинсы, пара блуз — все развешивается в недрах его, комплекты сексуальные, как и удобное бельё размещаю в тканевой коробке. Остается только повесить платье.
Достаю его — и не сдерживаюсь, ныряю в его тяжелые тканевые волны. Теперь я вроде как ощущаю себя более собранной. Рассматриваю себя в зеркале — черные волосы, влажные после банных процедур, легонько завиваются. Сушить их нет у меня никакого желания.
Я так и стою, рассматривая себя в зеркале, пока не слышу слабый стук в дверь. Так и иду к двери, бормоча на ходу: «Ну Глеб, что-то опять забыл, голова ты моя дырявая», и уже на подходе продолжаю громче:
— Сынок, подарок что-ли впопыхах забыл? Глеб?
Открываю массивную дубовую дверь — и челюсть моя падает, мысленно я падаю вместе с ней. На пороге моего номера стоит мой кумир и знаменитый актёр — Кристофер Хиддлстон.
А ещё видно, что секунду назад он светился и лопался солнечными зайцами своей широкой улыбки. Зайцы еще осторожно выплясывают в его взгляде.
— Извини, я не Глеб, — произносит он глубоким, сочным будто патока баритоном, — Ты не ждала меня?
Он кидает взгляд на мое платье, прослеживает все его складки и мои изгибы, спрятанные в них. Сглатывает. Вспоминаю, что на мне нет белья...
— Прости, — упавшим на октаву голосом добавляет Крис и не отводит глаз.
На секунду окунаюсь в их голубое пламя, ловлю последние отблески солнца в его взгляде.
— Я вообще сейчас никого не ждала, — выдавливаю из себя наконец, — Глеб… я думала мой сын вернулся за чем-то. У него встреча с девушкой в парке…