Измена. Его ошибка
Шрифт:
— Правильно сказал, — киваю. А в голове крутится неприятная мыслишка: ну с Ингой хотя бы ради денег живут, а почему со мной даже такого не происходило? — Она обиделась?
— Ничего подобного, сказала что она об этом в курсе, и ее все устраивает!
— Совсем стыд потеряла, стерва.
Тушу сигарету и возвращаюсь обратно в кабинет. А что, если Инга действительно переехала не потому что догадалась что я хочу ей навредить, а по зову сердца? Если можно так выразиться… С другой стороны, это не так плохо. Значит она не в курсе что
Когда мы уже в кабинете, я вдруг вспоминаю, что не спросила самого главного:
— Так адрес-то Инга тебе сказала?
— Какой адрес?
— Адрес любовника, где она живет теперь!
Вот что он такой тугодум…
— Нет конечно! Она бросила трубку. Теперь я для нее никто и звать никак.
— Так узнай! Она обязана сообщить тебе адрес, по которому находится твой сын! Тебе же не плевать где он и что с ним?
На самом деле я-то знаю, что этому трутню пофиг на потомство, но он никогда в этом вслух не признается.
— Нет, не плевать. Но она же не скажет.
— Обратись в опеку, и они будут вынуждены заставить Ингу назвать адрес любовника.
Кирилл не в восторге от предложения: встретиться с орангутангом еще раз, за еще и на его территории — серьезный риск. Но мне зятька не жалко. К тому же это единственный способ узнать где Инга живет теперь. Конечно когда она теперь сожительствует с каким-то бугаем, разобраться с ней будет сложнее… Но нет ничего невозможного.
— Я не думаю что это хорошая идея, — бубнит про себя Кирилл, но я не даю ему продолжить жиденькую мысль:
— Бери трубку и звони! А еще лучше, езжай в опеку. Адрес ты знать должен!
Глава 36. Инга
Жить на даче мне нравится. Частный дом, свежий воздух, гулять с Илюшей можно без каких-либо проблем, ни о чем не думая, никого не опасаясь. Сегодня я целый день дома: заказала еду, понянчила сына, а днем сажусь работать. Надо успеть много чего, а главное — спасти доход. Уж слишком эти двое пошатнули мое материальное положение.
В течение дня я нет-нет, да отвлекаюсь: ловлю себя на мысли, что всю жизнь провела в квартирах, а на природе оказывается по-настоящему здорово! Было бы неплохо даже переехать, один минус — до работы далеко добираться.
Кирилл звонит в обед. Брать трубку не хочется, но надо:
— Привет, дорогая женушка, — в голосе одновременно и издевка, и досада. Вряд ли он соскучился, скорее пытается самоутвердиться за мой счет. — Может скажешь адресок-то?
— Тебе зачем? — вздыхаю. Как же Кирилл меня достал! А ведь пока жила с ним, вроде и ничего было. Поразительно, — Квартиру я освободила, хочешь живи. Чего тебе не хватает?
— Я хочу общаться с сыном! — и голос такой… Не терпящий возражений. Вынь и положи этого самого сына! Только у меня нет никакого желания плясать под дудку этого идиота.
— Подавай в суд, — пожимаю плечами.
— И подам! Ты же понимаешь, что тебе это не сойдет с рук?
— Что не сойдет?
Воцаряется тишина. Переваривает видимо. Наконец отвечает, только его голос уже не такой уверенный:
— Я тебе предлагал сойтись обратно. Я дал шанс нашей семье.
Он безнадежен. И разговаривать бесполезно.
— Ой, да пошел ты, — с этими словами я бросаю трубку. Но нет, он опять звонит. Да сколько же можно! Ставлю на «беззвучный режим» и снова погружаюсь в работу. У меня сегодня много задач: и прежде всего надо продумать что нужно для запуска новой компании. Конечно желательно еще несколько раз приехать в офис, пообщаться с работниками, только интуиция подсказывает что это может быть опасно.
К вечеру аудиторская компания высылает первый отчет: у Люды с Кириллом все гораздо хуже чем я думала, а это значит, самым идеальным будет вариант, при котором я продам им долю, а затем выпру из своей недвижимости. Теперь главное чтобы они не передумали. Тогда придется судиться, и это будет долгая история.
Вечером Кирилл звонит снова раз пять, но я не беру трубку. Ругаться мне совсем не охота, к тому же ничего путного он мне не скажет. Сдается мне, дела обсуждать логичнее с Людой. Она паровоз в их дурдоме. Но Люде надо остыть после побега Маши.
Закончив со своими делами, уже под вечер, я сажусь на лавочку и, укутавшись в плед, смотрю на темно-синее небо. Рядом тлеют угольки в печи. В этот раз готовит Света, а я отдыхаю. Совсем скоро всех позовут на ужин.
Интересно, когда все мои приключения закончатся? Поскорее бы. Душевные раны я залижу, главное — это вернуть себе ощущение безопасности.
Мое одиночество прерывает Дмитрий. Он подходит ко мне и, очевидно смущаясь, спрашивает:
— Можно с вами побеседовать? По делу.
— Конечно, — киваю на кресло напротив. — Присаживайтесь.
— Извините что прерываю ваше одиночество, но мне надо знать: ваш супруг еще звонил вам?
— Да, звонил, — вообще пересказывать наш разговор у меня нет никакого желания — только позориться. А Дима вызывает у меня глубокую симпатию, и очень не хотелось бы в его глазах выглядеть дурочкой, которая так вляпалась в такую опасную и некрасивую историю. Хотя какая ему разница?
— Это конечно не мое дело, но я должен задать вам один важный вопрос: он интересовался где вы живете? — сквозь полутень смотрю на огромные руки Димы, на его широкие плечи. Он сидит в рубашке, и ему совсем не холодно. Дима совсем не похож на Кирилла, он мне напоминает медведя, страшного, но за которым можно спрятаться.