Измена. Как я не заметила раньше?
Шрифт:
— Так, а чего?
— Да надумает всякого!
— Ладно, раздевайся. Есть будешь? Погрею.
— Спасибо! — как ненормальная улыбалась я.
Всё было отлично. Но когда я стала приводить себя в порядок, почему-то в груди опять начал нарастать ком.
Я переоделась и умылась.
А что, если он меня обманул? Да и с чего я взяла, что Катька неправа? Уж она-то, наверно, с её характером, выпытала у той знакомой все подробности вплоть до количества и рисунка из родинок у Кости на лице.
Сначала
Я до ужаса боялась пережить весь этот кошмар снова. Сейчас же всё хорошо! Чего мне ещё надо?
Однако, как назло начали вспоминаться наши ссоры, даже мелкие, желая найти в них хоть малый звоночек или целый красный флаг!
По словам Кати, измена произошла месяц назад. Что было тогда? Поменялось ли что-то? Нет. Точнее, не в худшую сторону. Напротив, Костя впервые за долгое время подарил мне цветы. Помню, мы тогда еще немного повздорили о том, что сейчас это лишние траты. Но он уверял меня, что хочет радовать просто так. И что я этого заслуживаю.
Ссоры… Ну они случались и раньше. Скорее, не нормой стало бы их отсутствие.
Правда, в ссорах он стал каким-то другим. Не могу объяснить, что именно в нём поменялось. Чувствую.
Ну, более внимательным стал, заботливым. Потом, было, что вовсе со мной два вечера говорить не хотел, как-то сторонился. Но я списала всё на его занятость. Или на проблемы с клиентами.
Да и мне самой было не до выяснений. Тогда я ещё и болела. А ему пришлось за мной ухаживать.
Но это же не показатель.
Говорят, женщины чувствуют подобное. Но я не чувствовала. Прошло мало времени? Не хотела чувствовать? Или просто сейчас себе надумываю?
Не в состоянии с собой сладить, я всё же заглянула на кухню.
Костя совсем обычно переворачивал на сковородке котлеты и помешивал пюре.
Люблю немного поджаренное пюре с репчатым луком. Помню, и котлеты он купил сам, когда я сказала, что давно их не ела.
— Кость, — каким-то чужим, взволнованным, высоким голосом позвала я.
— М? — не отворачиваясь от сковороды откликнулся он.
— А ты читал моё сообщение? — не находя себе места, я села за стол.
— Какое? — заинтересованно спросил муж.
— Да так, спросила, правда ли это?
— Чего правда? — откусывая кусок хлеба, повернулся ко мне Костя. Он и правда не понимал.
Вот дура, надумала.
— Да ничего. Надумала я. Приснилось?
— Чего приснилось?
Опять его манера допытывать меня до самой правды.
— Что ты мне изменил. — не знаю зачем, но я внимательно следила за его реакцией.
Костя снова издал нервный смешок, засовывая остаток куска в рот и поворачиваясь к плите.
Какой-то не
— Ну приснится. Чего снам верить. — прокомментировал муж.
Почему-то, наверно из-за усилившихся сомнений, я решила задать следующий вопрос:
— И как долго?
Мой голос теперь прозвучал неестественно низко.
Костя не ответил.
Я повторила:
— Как долго?
… Почему он не отвечает?
Глава 5
За что?
До меня донеслось:
— Я с собакой ещё не выходил. Пойду, погуляю. — Костя выключил огонь и тут же вышел.
Знаете, именно в этот момент я и захотела что-то с собой сделать. Оставшись одна в квартире и, вдруг лишившись того, на кого должен был быть направлен мой гнев. Он ушёл, захлопнув стальную дверь. А я так и осталась сидеть на табурете в кухне.
Это второй раз за сегодня, когда у меня наступило оцепенение. Его слова: «Да, это правда», только сейчас докатились до меня эхом, когда спасительный звон в ушах стих.
— Это правда… — повторила я. — Это… Правда?
В груди почему-то стало так больно и обидно, точно так же как в детстве, когда происходило что-то неимоверно несправедливое.
Я скуксилась подобно маленькой девочке, которой когда-то была, и заплакала.
Вначале практически бесшумно, потому, что не могла вздохнуть. Грудь сдавило.
Я даже пару раз ударила себя, чтобы наконец задышать. И вот тогда, как кричит новорожденный, раскрыв лёгкие, закричала и я.
Думаю, соседи слышали, возможно и перепугались. Но это был мой вопль отчаяния. Надеюсь, они понимают.
Это у них всё хорошо. Кто-то из них ушёл на работу и учёбу, другие отдыхали перед телевизором или за каким-то хобби… Может, и любили друг друга. А я…
А у меня жизнь кончилась.
Всё.
…
…
Не знаю, сколько прошло времени. Я сползла на пол и упёрлась в него руками, желая, как мне казалось, голыми пальцами смять линолеум и доски.
Кто-то может посчитать это театральным. Считайте. А я потеряла мужа.
Для меня он, словно умер.
Умер мой самый любимый человек.
Тот, кто носил меня на руках, заботился, когда я болела, защищал меня от проблем, любил меня… Да, пусть делал он это не часто и не всегда с охотой. Но он же тоже человек.
Был человеком. А кто он теперь? После того, как из-за минутного удовольствия перечеркнул всё то доброе и светлое, что между нами было? Все наши клятвы.
Растоптал моё доверие и меня.
За что? Что я сделала ему или этому миру, чтобы теперь испытать такие мучения?
Будто режут тебя живьём.