Измена. Наказание истинной
Шрифт:
– Да никуда ты не денешься, – подмигнул он игриво, чем заслужил от меня плюху муки по носу.
Рудо расчихался и поднял белое облако пыли над столом, а я рассмеялась.
– Работай, – отмахнулась от поваренка. – Раскатывай тоньше.
– Ой, – метка больно кольнула. Мать ее! Зудит еще падла под тканью рубашки, покоя
– Дарьюшка, детка, нужно утвердить новое меню. Я сделала все, как ты сказала, – вихрем ворвалась на кухню Агринья со стопкой кожаных папок в руках.
Я посмотрела на приятную улыбчивую женщину и на сердце теплее стало. Хорошая у Джерома мамка. Заботливая и трудолюбивая. Моя тоже одно время такой была, пока отец не начал ходить налево. И вечно у него куча отмазок. Один раз по-пьяни, другой раз с друзьями за компанию, а потом и вовсе интрижку на работе с секретаршей завел. Уже много лет минуло с тех пор, а он так и остался кобелем. Наплодил кучу детей в разных городах и никому не помогает. О моем существовании вообще забыл. А мамочка моя так и не нашла своего счастья. Чахнет от одиночества и до сих пор иногда по отцу плачет. Люблю, говорит, и все тут! Испоганил ей всю жизнь! Ух, ненавижу! Была бы моя воля…
– Отлично! Давайте, посмотрим, – расположились мы за пустым столом.
Я раскрыла новое меню и улыбнулась. Идеально! Сразу видно, что она очень старалась, скрупулёзно описывая состав каждого блюда. И напитки алкогольные добавили, и стоимость разбитой посуды указали на последней странице. В «Белом кролике» мы такого не делали, но здесь местному контингенту лучше лишний раз напомнить, что за дебош придется платить.
– Прекрасно, Агринья! – похвалила я женщину и та расцвела вся, полезла в сумку и выудила оттуда плотные листы бумаги. Перевернула их и разложила на столе.
Я ахнула! Признаться,
– Меня отец с детства живописи учил, и я вот решила…
– Великолепно! Браво! – похлопала я в ладоши, преклоняясь перед ее талантом.
Женщина от моей овации вообще расплылась лужицей и даже прослезилась.
– Благодарю, – приложила руки к груди и посмотрела мне в глаза с особым трепетом. – Джером ждет тебя на заднем дворе. Ты сходи, детонька, – шепнула она, подавшись вперед. Карие глаза заблестели хитрецой.
«И че это мы удумали?», – улыбнулась я в ответ, – «интересненько».
– Рудо! – вскочила я с места, заметив, что толстяк опять филонит. – Раскатай и нарежь, как я показывала, приду, проверю! И развесь на этой стене, – указала нужное место пальцем, – технологические карты! Блюда должны им соответствовать. Никакой отсебятины! Понял?
– Да, шеф! – отвесил мне поклон и захохотал.
– Да ты ж мой румяный пирожочек, – послала ему воздушный поцелуй. – Научился, наконец!
В приподнятом настроении я вышла из кухни и двинулась по коридору к служебному выходу. Толкнула вперед деревянную скрипучую дверь и оказалась на улице. Под небольшим навесом в форме грибочка на двоих был накрыт круглый столик, а рядом с ним со скромным букетиком каких-то белых цветов стоял красавец Джером. У меня прямо дежавю случилось. Вспомнилось, как в юности свою первую любовь в армию провожала. Стоял он тогда воробышком под дождем у военкомата с одинокой розочкой в руках и ждал меня. Ох, сколько слез я тогда выплакала. Но переписывались мы недолго. Убили моего воробышка в горячей точке. На том и закончилась любовь.
Конец ознакомительного фрагмента.