Измена. Нас больше нет
Шрифт:
Смотрю на эту картину, и становится противно. Господи боже мой… я будто порно смотрю!
Ещё пару часов назад обвиняла какого-то мужика в том, что он не видит очевидных вещей. Того, как его любимая наставляет ему рога. А мой муж, оказывается, давно мне их наставил, а я даже не почувствовала.
– Демид, – выдавливаю онемевшими губами.
Но муж умудряется услышать и даже отталкивает от себя девицу. Та падает на пятую точку, ахает, вытирает рот. На меня не смотрит, явно поняв, кто стоит у двери.
–
– Я… должна была просить разрешения?
Буквально кожей ощущаю, как мой брак трещит по швам. Это конец.
Стояк у мужа дыбом. Он тянет штаны наверх. Девица поднимается, идёт к окну и поправляет кофту. Прячет грудь, которая торчала из бюстгальтера. Она приглаживает волосы, но ко мне не поворачивается. На ней мини-юбка и белая блузка, и сейчас девица успешно демонстрирует мне свою задницу, будто хочет этим что-то сказать.
– Как ты мог, Демид? Мы столько лет вместе!
– И что, Марин? Ну получилось так! Нравится она мне. – Он кивает на девушку, а та, расправив плечи, наконец поворачивается ко мне.
Я вижу ее лицо. И это очередной шок.
Это та самая клиентка, свадьбу которой мы сегодня обсуждали в моем офисе! Она торжественно ухмыляется и выгибает брови. А я-то все думала, на кого она променяла своего обеспеченного мужика…
– Сколько ей лет? Двадцать два?
– Да, свеженькая. Энергии вагон! Устраивает меня по полной! Не как ты… – добивает Демид каждым словом, унижая меня перед этой проституткой.
– Ты же понимаешь, что измену не прощают? Какой бы она ни была…
– А кто у тебя прощения просил? Хочешь уйти – уходи. – Муж равнодушно пожимает плечами. Смотрит безразлично, убивая своей жестокостью.
Потом подходит к девице и обнимает ее за талию.
– Сегодня я обговаривала ее свадьбу с другим мужиком. Несколько часов назад она точно так же в моем кабинете сосалась с ним. Тебя такая устраивает? Окей, Демид… Выбор за тобой, и ты его сделал. Выбрал себе легкодоступную шлюшку. Запомни: нас больше нет. И никогда не будет. Я сегодня же уйду из дома! Вместе с сыном!
Глава 2
Все как в дурном кино, где я играю главную роль. Только там отснятый кадр заканчивается, и актеры возвращаются к обычной жизни, а я петляю по улицам города, где мой ад следует за мной по пятам и делает больно в самом центре души.
Оставив машину во дворе, я вбегаю в дом, мельком взглянув на часы, которые показывают половину восьмого вечера. Скинув обувь, мчусь на второй этаж.
«Ни минуты больше не проведу в этом доме», – даю установку сама себе.
От одной мысли об увиденном я покрываюсь липким потом, и вся грязь прикосновений мужа к другой словно проступает наружу.
В таком состоянии я забываю о том, что внизу наша
Дом большой, а Аллу Николаевну я люблю как родную мать. Они с тетей Яной стали лучшими подругами, а в моей жизни появился еще один человек, который дарит тепло и кормит вкуснейшими ужинами.
– Мариша? – слышится голос Яны Мирославовны еще на лестнице, затем становится все ближе. – Мари…
Она застает момент, когда я вытаскиваю из гардеробной чемоданы и открываю их так резко, что пластиковые крышки бьются о паркет, создавая шум.
– Марина! – шокированный возглас заставляет меня остановиться и посмотреть на женщину, застывшую на пороге
– Добрый вечер, теть Ян. Вы простите за шум, случайно вышло.
Становится стыдно, но в голове сейчас мало разумных и рациональных мыслей. Более того, она начинает болеть и кружиться.
– Марин, а ты чего? – Она указывает на чемодан в моих ногах. – Я ужин приготовила… Слышу кто-то бежит, глядь, а это ты. Зову – не отвечаешь… Случилось чего?
Такой простой вопрос, но простого ответа быть не может.
– Яна, это Марина? – Теперь к нам поднимается свекровь, и я понимаю, что вопросов станет больше.
Как и тетя Яна, мать Демида застывает на входе в комнату.
– Марина? Дочка, а… – Ее руки взмывают вверх и опускаются на грудь – любимый жест. – Что это… командировка? Заказ выездной?
Я сжимаю переносицу и закрываю глаза. Мне бы хотелось подыскать слова, чтобы правильно преподнести все то, что натворил муж. В конце концов, я умею писать замечательные речи. Но сейчас, стоя у пропасти буквально на носочках, я и двух слов связать не могу.
Но и оттягивать неизбежное нет никакого смысла. Поэтому я поднимаю глаза на обеих женщин, хотя больше, конечно, обращаюсь к Алле Николаевне.
– Демид мне изменяет, поэтому я… – Последний рывок, где я облекаю в слова все мысли, становится сложным, потому что двадцать лет – это половина жизни, так просто не выбросишь и не забудешь. – Я ухожу.
Обе женщины вздыхают. Причитают по очереди «О господи», а я ухожу в гардеробную и вытаскиваю первую партию своих вещей.
Когда возвращаюсь в спальню, мама мужа и домработница уже сидят на диване и наблюдают за мной. Я знаю, что им тяжело. Мне тоже. Полжизни не уложить в два небольших чемодана.
Я и не пытаюсь. Складываю вещи аккуратно, потому что привыкла к дорогой одежде и мять ее не хочу. Цену деньгам я прекрасно знаю.
– Как же так? – первой задается вопросом свекровь.