Измена. Найти свое счастье
Шрифт:
Я смакую наш поцелуй, не обращая внимания на шипение отца и недовольный кашель ведущей свадьбы. В моей памяти не отложилось её имя, поэтому отмахиваюсь от неё, как от надоедливой помехи.
Лиза не противится. Принимаю это за молчаливое согласие и языком толкаюсь в её рот, размыкая зубы. Она охает, впуская меня. Стискивает пальцами пиджак, словно боится упасть.
— Держу, — на секунду прерываюсь и вновь ныряю в самую сладкую глубину.
В моей груди ураган. Он готов снести всех,
Моей энергии хватит на парочку электростанций, обеспечивающих светом города-миллионники.
Я жаден до этого поцелуя и не собираюсь его прерывать. Но чья-то рука оттаскивает меня от невесты (а для всех Лиза именно невеста).
— Ты что устроил, Захар? — Юрьич трясёт кистью, потому что я успел отреагировать и двинуть вслепую.
Моргаю. Внизу никого.
— Где все? — прочищаю горло от спазма, заодно и освобождаю мозг от картинок с контентом восемнадцать плюс.
— Ждут. Губер заехал поздравить, в саду ждёт.
— Чёрт, — взъерошиваю волосы, пока Лиза поспешно расправляет своё платье.
Я не притрагивался к нему, но даю время своей жене-невесте собраться с мыслями.
— Готова? — игнорирую тайминг, поставив Лизино спокойствие в приоритет. — Можем идти?
Она сомневается. Мы ждём.
Когда надо, Елизавета умеет проявить нечеловеческое упрямство. Марта, больничный психолог, пояснила мне, что природа Лизы такова. Её всю жизнь подчиняли и прогибали, однако она стремилась вырваться из этого круга.
Помимо уважения такой характер восхищает. Её умение брать себя в руки тоже.
Она знает, что наш скорый брак необходим для обеспечения её безопасности. Эту новость Лизавета приняла спокойно. Она достойно вошла в наш дом в роли моей девушки, а не в роли жертвы. Но и границы свои обозначила тоже чётко.
Если бы она узнала всю правду, граница между нами была бы выстроена на расстоянии тысяч километров. Я уверен, что она наплевала бы на себя, потому что правда и доверие для неё самые важные пункты.
По обоим я облажался, смолчав. А теперь вынужденная ложь налипла снежным комом, сделав моё теоретическое признание физически невозможным.
Правда может прозвучать лишь в одном случае: если я захочу навсегда избавиться от своей жены. Ведь в её душе не предусмотрена амнистия для предателей.
— Это обязательно?
Елизавета обращается ко мне, избегая любых контактов с отцовским пиарщиком и помощником. Он ей не нравится, а после неудачных шуток она его просто боится.
— К сожалению, да. Ты же знаешь, что отцу сейчас поддержка в продвижении, а это, считай, бесплатная промо-акция.
Ободряюще улыбаюсь и веду Лизу за собой, поймав интуитивно её готовность.
Всё дальнейшее действо смазывается в одну сплошную
Лиза ничего не ест и не пьёт, рождая во мне протест своим упрямством.
— Тебе нужны силы, — убеждаю её, но она равнодушно смотрит на заставленный закусками стол и мотает головой.
Мы ведём борьбу, скрестив взгляды. На дне её зрачков плещется усталость, в моих глазах наверняка разгорается пламя.
— Захар, на секунду, — наш визуальный контакт разрывают. Снова. — Иди перекури.
— Нет желания, — не повернувшись, отказываюсь от предложения брата.
— Сходи, — давит интонацией, вынуждая меня развернуться.
Он косится в сторону беседки у самого забора, где не наблюдается ни единого человека. Она стоит в отдалении и используется очень редко.
Эту беседку отец построил своими руками с нуля. Мы с братом помогали. Собственно, именно по этой причине ненужное сооружение всё ещё стоит на земле и не сносится.
— А я пока познакомлюсь с твоей очаровательной невестой. Простите, женой. Лев, — церемонно подхватив Лизину руку, брат прикладывается губами к внутренней стороне её ладони. — Угостите меня чаем? Признаться, я не очень понимаю всю эту тонкую кухню.
Хмыкаю, потому что Лёва свистит, как дышит. Но перекурить реально надо, чтобы сбросить хоть какой-то грамм напряжения.
Открыв перед Лизой дверь, коротко целую её в висок и провожу по линии позвоночника, получая удовольствия даже от этого невинного жеста.
Лев демонстративно смотрит в другую сторону. Меня устраивает такой расклад.
Предварительно вытащив сигарету из пачки, прикуриваю, зажав зубами фильтр.
Откидываюсь затылком на выкрашенную в белый цвет балку и бездумно пялюсь в небо.
Мою нирвану разбивает стук каблуков по деревянному настилу.
— Привет, — широко улыбаясь, Алиева без спроса присаживается рядом, закинув ногу на ногу.
Провокационный разрез оголяет бедро с ажурной резинкой чулок.
Белья на ней нет. Это мне тоже прекрасно видно.
Она в белом. Ярко накрашена, безукоризненно уложена.
Девушка-картинка, в которой всё искусственное и ненатуральное. Мне теперь есть, с чем сравнить.
И нет, я не потерял зрение и вкус. Саба по-прежнему красива и привлекательна. Но в доме меня ждёт законная жена, которой не придёт в голову разгуливать по улице без трусов.
— Зачем пришла? — хмуро делаю глубокую затяжку, выпуская дым в лицо Алиевой.
На несколько секунд её кукольный образ размывается, превращаясь в уродливую маску. Но дым рассеивается и вместе с ним исчезает видение.