Измена. Найти свое счастье
Шрифт:
— Я боялась, что ты… что тебя… — бормочу, заглядывая в глаза.
Мы одни в палате. Нина Борисовна тихо покинул её, давая нам время объясниться.
— Никогда. Слышишь меня? — требовательные губы накрывают мои, не давая продолжить. — Чтобы даже мыслей таких в голове не держала!
— А то что? Накажешь? — за игривостью прячу смущение.
Щёки моментально краснеют, стоит вспомнить «наказания» моего мужа. Низ живот сводит от сладкой судороги, потому что я не просто беременная женщина.
— Обязательно накажу, — словно обещая, Лев оттягивает мою губу и прикусывает до лёгкой боли.
— Ааа… Ой! — кричу, смаргивая слёзы.
Муж пугается и разжимает руки. Его откровенно трясёт, пока он ощупывает пальцами мои плечи, щёки и скулы.
— Лиз? Лизка? Сильно, да?
— Очень, — плачу, понимая, что не могу разогнуться. — Твой сын очень хочет к тебе.
Новая схватка накатывает сразу за предыдущей.
Я дышу еле-еле, хватаюсь за одежду мужа и стонаю, стенаю и, кажется, даже кого-то проклинаю.
— Я думал, что укусил слишком сильно, — мой сдержанный мужчина выдыхает, поднимая меня на руки и вместе со мной шагая к постели. Сажает меня на неё. — Дыши, как нас учили. Давай, на счёт раз…
— А-а-а, — сбиваюсь. — А… А… А кто тебе… Сказал?
Мне даже вопрос не задать.
Лёва нажимает кнопку вызова персонала и давит на мои плечи, заставляя лечь на спину. Действует спокойно и уверенно.
— Даниэль поднял всех на уши. Связался с начальником колонии, узнал у него, что я выехал в аэропорт. Вздрючил всех в аэропорту. Но я уже тогда был в воздухе.
— Моло… ах… Молодец!
Я рада, что у нас есть такой надёжный тыл, как Даниэль. Он прилетел в гости неделю назад, решив, что очень соскучился. Мы тоже соскучились, конечно. Но на самом деле у него сорваться с привычного места была особенная причина.
Девушка, с которой он познакомился в Палермо, вернулась домой. А он не выдержал разлуки. Мне даже стало интересно, кто смог покорить сердце нашего ветреного Дани.
— Так, — нас прерывает появившаяся делегация в белых халатах. врач, медсестра, толкающая перед собой тумбу с каким-то прибором, и Ниночка Борисовна. — Разводим ножки и показываем, что у нас.
Лев сам задирает на мне ночную рубашку и кладёт ладони на колени, разводя их в стороны.
Моё сердце бухает так громко, что заглушает все остальные звуки. Я вижу шевелящиеся рты, но не слышу ни одного слова.
— Давай сюда, — муж снова склоняется и отрывает меня от кушетки, — приземляемся. Пристегните ремни перед взлётом, — шутит, и медсестра с врачом прыскают от смеха.
Мне поправляют компрессионные чулки, надетые ещё при поступлении. Вроде бы шуршат пелёнками и даже звенят какими-то приборами. Я не вижу ничего, сосредоточив всё внимание
— Тебе надо выйти, — прошу, втайне боясь, что он меня послушается.
Но он должен выйти, потому что наблюдать за процессом родом мужчине не стоит. Я читала на разных форумах о самых неожиданных последствиях. Например, несколько семей распались из-за того, что муж перестал испытывать к жене влечение.
— Пф, вот ещё. Вместе.
— Но это же…
— Вместе, Лиза, — проговаривает медленно и таким тоном, что я понимаю: спорить бесполезно. — Внимательно слушай врача, а я буду слушать тебя. Ты же любишь летать? Сейчас полетаем.
Хоть внутренности сошли с ума от боли и страха, я всё равно смеюсь. А потом беру себя в руки и сосредотачиваюсь максимально.
Слушаю всё, что мне говорят, потому что от этого зависит здоровье нашего малыша.
Тужусь. Дышу. Снова тужусь.
Перед глазами плывут круги, а низ живота превращается в непробиваемый камень. Ощущение, что время замедлило свой бег и остановилось в этой точке, сконцентрировавшись на появлении Ларина-младшего.
Смазанные линии, резкие запахи, отдалённо звучащие голоса.
Я здесь и не здесь одновременно.
Моих сил не хватает. Я выталкиваю из себя ребёнка, но…
Фразы Нины Борисовны у моего уха всё отрывистее. Она нервничает, прикрикивая на кого-то. На кого — не понимаю. Я лечу. Как Лёва и обещал, улетаю туда, где нет боли и нет выматывающих схваток.
— Кесарить…
— Давление!
— Не успеем…
— Жми!
— У неё не получается…
Всё эти обрывки чужих возгласов сливаются в один сплошной рой.
— Лиза! Слышишь меня?
Слышу. Киваю, так как пересохшие губы не подчиняются.
— Соберись, моя смелая девочка. Давай же. Не уплывай без меня. Слышишь? Слышишь, Лиза?
— Слышу, — получается справиться и выдохнуть единственное слово.
— Умница, — глаз касаются любимы губы. — Давай вместе? Как всегда? Давай?
Я иду в темноте за ним, ведомая только его просьбам. Набираю в лёгкие воздух, черпая ресурсы в нём. Выплёвываю этот тяжёлый и обжигающий кислород и…
Чувствую облегчение. И тишину.
Секундный вакуум, взрывающийся общим облегчением.
Серые тени превращаются в знакомые лица. Муж, слизывая каплю крови со своих губ, не моргая смотрит на мой живот. Я тоже смотрю туда.
Мои чувства ещё летают, а душа уже вернулась и сейчас захлёбывается от счастья. От счастья, которое лежит на моей коже и смешно морщит красное личико.
У него короткие тёмные волосики и ротик бантиком. Глазки закрыты, а бровки нахмурены. Сморщенный кулачок сжат, но я вижу малюсенькие ноготочки и именно это зрелище взрывает меня.