Измена. Не прощу твою ложь
Шрифт:
– Фу, в Быстрицкого? В него можно влюбиться?
– Ну, слушай, когда-то он был еще ничего. Моя сестра никогда бы не посмотрела на то, во что он превратился сейчас. А тогда он был перспективный и деловой, закружил девчонке голову. Мы из небогатой семьи, Ленка особенно ничего и не видела в жизни… Я тогда только на ноги вставал, тоже не шиковал особо.
– Как ты сказал?
– Ленка. Ну да, она твоя тезка, – смущенно опускает глаза. – Ну не суть… В общем, понеслась у моей Ленки череда простых женских радостей – путевки, подарки и красавец-мужчина. Она сначала даже не
– Твоя сестра была любовницей отца Илоны? – округляю глаза. – Прости, но все равно трижды «фу»… Не могу представить, что кто-то добровольно, по любви. С Димой… Даже, если этот Дмитрий – писаный красавчик. Он же гадина!
Лев багровеет.
– Я не оправдываю сестру, но она была молодой дурочкой. У него сейчас дочь ее возраста. Она его любила, верила ему. Хотела бросить, но он клялся, что разведется, типо с Софией он только из-за дочери. В общем, все эти стандартные сказки мужиков для доверчивых дурочек. – Лев частит, а я послушно киваю – не хочу перебивать.
– Он мне сразу не понравился, и я искать на него компромат. Димка работал на управляющих должностях и неслабо так брал себе на карман… И был замешан в нескольких очень мутных и грязных историях. Закладывал основу будущего бизнеса…
– И как, ты нашел что-то?
– Конечно. Я же бывший полицейский...
– О боже! Ничего себе.
– Я не просто так тебе детективом представился, я когда-то был следователем МВД.
– Да ладно… - Я даже привстаю от удивления. Не могу представить этого ухоженного мужчину в погонах и фуражке. Хотя… Могла бы догадаться. Он сам тоже такой – четкий, структурный. Ему бы очень подошла форма.
– Да, я майор, – с какой-то тихой гордостью говорит Лев. – И знаешь, я до сих пор ругаю себя, что послушался Лену. У меня ведь были все козыри на руках, я мог Димку упрятать за решетку еще тогда, много лет назад. И никто бы не пострадал. Но сестра так плакала и просила дать ей несколько дней. Я сдался… Она обещала, что сама с ним поговорит. Обещала… Почему я только пошел на поводу?
Я кладу подбородок на ладошки и внимательно слушаю. Наблюдать за лицом Льва еще интереснее, чем слушать его рассказ. Он с каждым словом загорается, глаза темнеют от гнева и в переносице залегает глубокая морщинка. И я вижу, что прошлое его не отпустило. И, наверное, никогда не отпустит.
– Она поговорила с ним, – продолжает он.
– И сразу после этого погибла. Следствие решило, что это было самоубийство – ее связь с Дмитрием вскрылась. Все объяснили очень просто - Лена была беременна, Дмитрий отказался уходить из семьи и Лена, не выдержав, просто свела счеты с жизнью.
– С ума сойти! – Я вспоминаю, как бросала в лицо Илоне слова о том, что и у нее в семье могло такое произойти, а она недоверчиво ухмылялась. Каким-то шестым чувством почуяла, что и у Быстрицких есть скелеты в шкафу. Или такой скелет есть в каждой семье?
– Я уверен, что Ленке помогли уйти. Я не знал, что она беременна, возможно Ленка и сама не знала или подделали результаты экспертизы – я не в курсе. Но София потом заявляла, что сестра пришла в их дом, рыдала, умоляла не бросать
– Подожди, ты думаешь, что Быстрицкие убрали ее, потому что она слишком много знала? Нет, такого не бывает. Дмитрий - неприятный, но не убийца.
– Ты плохо его знаешь, – Лев грустно ухмыляется. – Лена предложила ему уехать, но он не захотел убегать от кормушки. Поэтому он просто убрал тех, кто мешал ему есть. Вот и вся история.
– Такого не может быть! Ну как это возможно? Я много раз была у него в доме, он обычный. Не самый обаятельный и привлекательный, но, блин, он - обычный!
– Лена, ты такая наивная, – Лев забавно щурится в ответ на мои слова. – Думаешь, что у него должны руки кровью окраситься? Конечно, он обычный. Обычный трус. Который ради своей шкуры не пожалел чужой жизни. Я за время работы в полиции видел столько таких обычных людей, которые не стеснялись вести себя… Скажем так… Не совсем обычно.
– Но тогда он начал бы с тебя! – Сказанное Львом никак не укладывается в моей голове. Жирный боров, ворюга и плохой отец, воспитавший глупую дочь, но никак не убийца.
– Я не знаю, почему так случилось, Лен… Я только могу догадываться о том, как проходил этот разговор. Она позвала Дмитрия к себе домой, сказала, что о его темных делишках известно и совсем скоро новости о них дойдут до следственного комитета. Предупредила, что, если хочет остаться с семьей, ему нужно срочно бежать. Возможно, даже не упоминала меня. – Лев грустно ухмыляется, будто сожалеет об этом.
– Факт в том, что на следующий день я нашел ее мертвой. Все убеждали меня, что это самоубийство, но я не верил...
Я закусываю ладонь от ужаса. Лев сидит бледнее скатерти, и я вижу в его глазах отблески того страшного дня.
– Тогда мне снесло крышу, не спорю. Столько раз прокручивал это в голове. Если бы можно было отмотать время назад, я бы никогда не совершил тех ошибок. Месть, Лена, это страшная вещь! Лишает разума напрочь. Я знаю лучше всех, о чем говорю. Нельзя сгоряча бросаться и рубить с плеча – этим вредишь себе. Предоставь жизни роль палача, поверь, это эффективнее!
Я опускаю глаза и тереблю скатерть. Понимаю, о чем он говорит.
39. Чуйка
– Я плохо помню, что я творил. Надо было действовать обдумано и четко, но меня просто накрыло. Подкараулил тогда Димку и так страшно избил, что тот оказался на больничной койке. Хоть не убил, и то спасибо! Конечно, мне этого не простили. Поперли из органов. И Димка задействовал все свои связи, чтобы упрятать меня за решетку.
Лев замолкает и сосредоточенно смотрит перед собой. Брови сумрачно сведены, в глазах - тоска. Видно, что ему непросто говорить об этом.