Измена. Не прощу твою ложь
Шрифт:
Начну истерику, ничего не добьюсь. Не признается, выставит меня полной дурой. Марк обладает даром убеждения - в словесных баталиях перевес всегда на его стороне. Я не умею так четко оперировать фактами, во время ссор я скорее разрыдаюсь, чем докажу свою правоту.
Нет, пусть переживает, не понимая, что случилось. Вертит в голове «что я сделал не так?» Он же думает, его подстраховка безупречна! И сейчас обмирает от страха, думая, прокололся ли он или у меня плохое настроение.
Вот же хитрый черт! Дима явно сообщил, что я приезжала. Но Марк считает, что, заляпав
Интересно, вел бы он себя также, если бы не чувствовал вины? Вряд ли. Уже давно стукнул бы кулаком по столу и спросил в лоб – какого лешего я тут строю из себя. А тут вертится, как уж на сковородке. Несколько раз спрашивал, что случилось, заботливо подходил ко мне и даже предложил измерить температуру. А я царственно отказывалась от его внимания и ссылалась на головную боль.
Извожу мужа своей холодностью, и мне это нравится. Вижу, как у Марка заламывается жесткая морщинка между бровей – это значит, что он сильно раздражен, но сдерживается. За годы брака я превратилась в барометр по определению его состояния. Сейчас уровень его бешенства где-то 7 из 10. А вот когда на лбу вздуется вена, значит, самоконтроль потерян и скоро начнется буря.
Марк не выдерживает, и шлепает ладошкой по столу:
– Ленчик, я не пойму, что происходит? Ты сердишься на меня?
– Ну что ты, дорогой. Я просто устала.
Сверлю Марка взглядом и поддеваю вилкой кусочки пирога. Я ем вишневый пирог вилкой и ножом! Будто напротив меня сидит придворный церемониймейстер, а не собственный муж. Еще неделю назад мы бы разыгрались и, смеясь, слопали этот пирог, откусывая от краев, угощая друг друга и не стесняясь перепачкаться.
– Если ты дуешься по поводу футбола, то я уже устал оправдываться.
– Марк, не повышай голос, у меня голова болит.
– Ты сама меня отпустила, ну сколько можно-то…
– Я не сержусь, с чего ты взял?
– С того, что ты сидишь, как на похоронах.
Я горько усмехаюсь.
– И что с того?
– С того, что я от души сделал тебе подарок, и хотел бы немного отметить…
– Ну так ты и отмечаешь, - выразительно киваю на почти пустую бутылку, которую Марк выпил в одиночестве.
Вена на лбу Марка начинает пульсировать, но он сдерживает себя. Плещет в бокал остатки вина и залпом осушает.
– Очаровательно, - говорю я, отправляя в рот крошечный кусочек пирога. – Там еще виски есть, если что… На футболе мало наливали?
– Я так и знал, что это из-за матча...
– Нет, Марк, это не из-за матча, это из-за тебя! – произношу и сама пугаюсь своих слов. Еще рано, не хочу, чтобы он знал о моих подозрениях. Пусть переживает, сомневается – знаю ли я правду или нет. Мне кажется, я вижу, как по его лицу скользит тень. Только не пойму, это тень раскаяния или недоумения?
– Лена, есть, что сказать – говори. Что за дурацкие игры?
– О нет, игры – это по твоей части, правда, милый? – Выразительно смотрю на часы.
–
Вижу, что он растерян. Видимо, по-другому представлял себе этот вечер. Топчется на месте и не знает, что делать – пойти со мной наверх или с видом оскорбленной добродетели остаться внизу и улечься на диване.
Я делаю выбор за него. Подхожу, чмокаю в щеку – все, формальности соблюдены, и сообщаю тоном, не терпящим возражений:
– Спокойной ночи, милый. Оставайся на диване, от тебя пахнет вином. Неприятно… Не переживай, еще отметим.
– И уже удаляясь, бросаю ненароком.
– Кстати, серьги – чудо!
Все-таки не выдерживаю, и тихонько выглядываю, чтобы посмотреть, что делает Марк. Он какое-то время стоит в растерянности посреди кухни. Потом чертыхается и лезет в шкафчик за виски.
Кто бы сомневался!
Усмехаюсь, закрываю за собой дверь спальни и включаю компьютер. В поисках правды я пойду до конца, и, кажется, знаю, как это сделать.
7. Охота со львом
– Лена, да что с тобой происходит? – Рита отпивает чай и ставит чашку на блюдце. Даже этот легкий звон колоколом отдается у меня в голове. Устало потираю виски, бессонная ночь дает о себе знать. Рита – моя подруга со студенческих времен, а еще начальница. Конечно, ей неприятно, что ее лучший специалист сидит в состоянии душевной раздробленности.
Подозрительно кошусь на Риту. Рассказать или нет? Меня так и раздирают противоречия. Сама пока не решила, как относиться к сложившейся ситуации и, к тому же, боюсь, что не выдержу и разрыдаюсь, если озвучу свои подозрения. Но я так устала от этого кипящего клубка страстей внутри себя. Если поделюсь с ней, может станет легче?
– У меня проблемы в семье… - глухо начинаю я.
– С девочками? С Марком? Что случилось? – В голосе подруги столько искреннего сочувствия, что я не выдерживаю, глаза наполняются слезами. Рита мягко берет меня за руку. – Не переживай, ты можешь на меня положиться.
Выкладываю подруге все – про найденный волос, многоходовку с футболом, подозрительную разговорчивость Марка... Но в глазах Риты читаю недоумение. Она слушает молча, не перебивает, но, будто, отстраняется от меня. Может от того, что я не нахожу в ней сочувствия, плакать мне уже не хочется, да и собственный рассказ кажется скомканным и надуманным.
Смущенно замолкаю, ожидая ее реакции.
– Лена, - чувствуется, что Рита старается говорить, как можно мягче, - подумай о том, что это может быть просто совпадение.
– Конечно, я думала об этом. Но все складывается один к одному!
– Понимаю, что со стороны мои сомнения выглядят странно, но меня раздражает Риткино недоверие.
– Марк обожает тебя и дочек, он никогда бы не стал…
– Рита, я понять не могу, ты чья подруга – его или моя?
– Мои нервы на пределе, с трудом сдерживаю злость.
– Откуда у нас дома блондинки?
– Какого цвета волосы у женщины, которая приходит помогать тебе по хозяйству?
– Светлые, но они короче и...