Измена. Осколки нашей любви
Шрифт:
Он деловито сканировал документы один за одним, оставив на мне обязанность следить, чтобы все документы лежали в том же порядке, в каком он вытащил их из папки.
Я бросила попытки хоть как-то объяснить происходящее, сосредоточившись на цели. И вернулась в реальность, только когда «сообщник» буднично сообщил, что переслал мне все документы на почту.
Я кивнула, но хоть какое-то облегчение испытала только когда дверца сейфа захлопнулась.
— Вы очень вовремя решились на свою шпионскую миссию, — Алекс Муратов вернул
От такой неожиданной иронии меня передёрнуло. А я ведь почти наверняка об этой детали и не узнала бы.
— Независимо от того, что вы обо мне думаете… — неожиданно отозвался Муратов, заставив меня поднять на него взгляд, — мне важно убедиться, что Егор не задумал ничего такого, из-за чего я пожалел бы о нашем с ним родстве.
Я невольно поёжилась от серьёзности его слов.
— То есть… вы готовы прислушаться к моим сомнениям?..
Взгляд Муратова посуровел:
— Я был бы упрямым дураком, если бы не пытался прислушаться к материнскому инстинкту. А в том, что вы им обладаете, я ни секунды не сомневаюсь.
Я стояла перед ним, не зная, что на это сказать. Не зная, как правильно выразить свою благодарность.
И, кажется, он это понял. Потому что указал подбородком по направлению к выходу.
— Идите. И удачи вам в вашем… расследовании.
Я боролась между желанием выскочить за дверь и поскорее оказаться подальше отсюда и чувством долга. А он обязывал поблагодарить. И желательно так, чтобы благодаримый понял, что я говорю это от чистого сердца.
— Александр, я… Спасибо вам. У меня просто нет слов…
Он кивнул, принимая мою благодарность.
— У меня к вам будет лишь одна просьба. Если всё-таки обнаружится, что Егор сплоховал, дайте мне знать. Мне потребуется мобилизовать своих юристов и пиарщиков. Чтобы минимизировать репутационные издержки.
— Да, конечно. Само собой. Обещаю.
— И ещё кое-что… Надеюсь, случившееся никак не повлияет на ваши планы закончить работу в коттедже?
— Нет. Конечно, нет. Работа мне сейчас нужна как никогда.
Муратов снова кивнул.
— Тогда до встречи, Нина Евгеньевна.
— До встречи, — шепнула я и вылетела из приёмной так, будто за мною гнались.
Глава 44
Сейчас самое время спросить себя, что это, мать твою, было?
И главное, не пытаться самому себе же соврать. Сделать вид, что он каждый день проворачивает нечто подобное.
С каких грёбаных пор он в Робин Гуды заделался? Это кому-нибудь когда-нибудь выгоду приносило?
Не говоря уже о том, что подобная экстремальная благотворительность могла пребольно укусить за задницу самого благодетеля. И по всем заветам всегда срабатывавшего
Благие, твою-то мать, намерения. Благородные, чтоб их, помыслы. Желание бескорыстно помочь, какого-то хрена примерив на себя сияющие доспехи.
Но положа руку на сердце, смог бы он отказать? Когда она стояла в полутёмном кабинете с этими своими глазищами в пол-лица. Когда ожидала его ответа как приговора.
Она ведь свято уверовала в то, что он её сдаст. У неё на лице это было написано.
И это, мать твою, злило! Злило даже больше, чем можно было предположить. Злило, возможно, больше, чем должно было злить.
То есть полная странностей и безумностей новогодняя ночь в коттедже ничего ей о нём не сообщила, ни на какие мысли не навела. Она по-прежнему видела в нём того, кого он из себя все эти годы исправно корчил.
Алекс остановился посреди крытого перехода, ведшего в отделения и уставился в темневшую за стеклом территорию, прилегавшую к клинике. Снег срывался с вечернего неба едва-едва. Редкие снежинки искрились, выхватываемые из темноты огнями фонарей и внешней подсветки.
В кармане пальто завибрировал телефон.
— Слушаю.
— Ваши сканы получила, Александр Михайлович. Даёте официальную отмашку?
Алекс всё смотрел и смотрел в окно, задумавшись об относительности определений. Вот раньше не вмешивался и чувствовал себя правым. Чужие проблемы — не его епархия. Тем более что о помощи его не никто просил. Вроде бы поступал правильно.
Сейчас… сейчас он собирался охренеть как вмешаться. Влезть в чужие дела с головой и основательно там побарахтаться. Хоть о помощи его никто и не просил. И при этом он, опять же, считал себя правым. Почему?
Потому что стоило отбросить внутреннее притворство, и чужие проблемы, как по волшебству, стали едва ли не ближе, чем свои.
— Проверь там всё. Если нужно, приведи их в порядок и отсылай. И Инга… с соблюдением всех протоколов безопасности.
— Об этом можете не беспокоиться, — в голосе помощницы чувствовалась улыбка. — Безопасность прежде всего.
— Отлично. Сообщи мне, как только ответят. В любое время.
— Принято, Александр Михайлович. Вы в офис будете заезжать или — домой?
Алекс ответил пристальным взглядом своему хмурому, сосредоточенному отражению в тёмном стекле пустого перехода:
— А кто-нибудь или что-нибудь требует моего там присутствия?
— Вроде бы, нет. Вообще-то Миронов просил передать, что у него всё под контролем.
Вот и славно. В конце концов он своих заместителей не на улице подобрал.
— В офис — не буду. Еду домой.
Но прежде у него в клинике было ещё одно дело…
Миловидная медсестра, дежурившая сегодня в отделении на втором этаже, подскочила со своего уютного диванчика, едва не расплескав свой вечерний чай.