Измена. Простить или отомстить
Шрифт:
— Да ну, — отмахнулась.
— Боже, ну ты и простокваша, — Настя благоухает духами. Она выспалась и успела подкраситься, в новом красном пальто смотрится ярким пятном.
А я с кругами под глазами и больной головой, с этими идиотскими подозрениями…
Да, простокваша, Настя права.
И чтобы полегчало — мне лишь надо съездить до клиники.
Узнать, там ли Давид. И чем занимается.
— Так, — не раздумывая больше, сорвала с крючка ключи. Набросила поверх толстовки дутую куртку. Сдвинула с дороги растерянную подругу и бросила. —
Глава 3
ДАВИД
Стою на балконе, глаза слипаются. Спал я от силы полтора часа, ночка выдалась жаркой. Сонно листаю ленту новостей. Можно было еще поспать, но обратно в кровать к Веронике мне отчаянно не хочется. Ника — это не Лиля, не такая она родная и идеальная.
— Я тебя потеряла. Думала, что ты ушел по-английски, — заглянула на балкон Вероника и сладко зевнула. — Может, поспим еще, Дав?
— Зайчон, лучше сделай мне кофе, — попросил, выпроваживая красотку обратно в квартиру.
По утрам меня раздражают все кроме жены. Если ночью Вероника была сначала девушкой в беде, которую рыцарь должен был спасти; затем она была моим трофеем в кружевном белье; то сейчас Ника — лишний элемент.
Домой мне пора. К Лиле.
Телефон в ладони завибрировал. Оу, прилипала звонит, — закатил я глаза.
— Алло.
— Ты где? — сходу напустилась на меня лучшая подруга жены. — Дава, почему ты дома не ночевал? Лилька мне мозг выносит, уверяя что ты кобелируешь.
Балкон застекленный, теплый, но по моему телу пробежала ледяная волна предчувствия скандала.
Лиля уже проснулась? Черт, она же с работы вернулась поздно, плюс мигрень, таблетка… Да она должна до одиннадцати в кровати быть!
И я ведь оставил записку.
— С чего такие глупые выводы, мисс Длинный Нос? — я буквально заставил себя произнести это с насмешкой. — У пациентки проблема после операции, угроза заражения. Я не офисный клерк, чтобы торчать дома после 7 вечера, а хирург.
— Ты там точно не с другой бабой?
— А к чему этот допрос? Ты же знаешь, как я не люблю недоверие. Успокой Лилю, а я скоро приеду домой. Видимо жена не увидела записку, которую я оставил.
— А Лилька не дома, — фыркнула Настя. — Она совсем чокнулась, и поехала в твою клинику с визитом вежливости. На горяченьком тебя хочет поймать. И записку она, к слову, видела. Просто не поверила.
Улыбка сползла с моих губ, сердце панически загрохотало. И почему-то живот закрутило.
— Давно она уехала из дома?
— Минут 5-10 назад.
— Черт!
— А что ты так волнуешься? Есть что скрывать? Дава, только попробуй загулять, и я тебе устрою, херург ты мой ненаглядный, — Настя взялась шипеть свои идиотские угрозы.
Наверное, еще и нос свой длинный пальцами трет, как обычно с ней бывает в моменты злости.
—
Нажал на отбой, открыл пластиковую дверь в спальню и столкнулся с Никой. Я про неё забыть успел.
— Мне пора.
— А как же капучино? — она его чуть на себя не пролила от неожиданности. — Ты снова домой?
— На работу.
— Значит ты можешь задержаться на одну чашку кофе. Дава, работа подождет 5 минут, никуда не убежит. Мы так редко бываем вместе, и сегодня у нас особенное утро — ты впервые остался со мной на ночь. Не убегай пожалуйста, — промурлыкала она, пытаясь впихнуть мне в ладонь чашку. — Останься ненадолго. 5 минут на кофе, а потом ты получишь десерт, как тебе идея?
Ника умудряется выглядеть одновременно решительной и ранимо-взволнованной. И этим еще больше меня раздражает.
Любовницы должны быть сладкими эротическими грезами — радовать ночами, а по утрам растворяться в сладкой дымке. Ника растворяться не собирается. Лохматая, не прибранная, с чашкой в руке. Еще и макияж не нанесла. Обычно она удачно маскирует косметикой нависшие веки, но сейчас это несовершенство будто подчеркнуто.
У Вероники нависшие веки, а надо мной висит угроза в виде обиженной жены.
— Заманчиво, но у меня срочная операция. Прости, зайчон.
— Может тогда ночью приедешь? Мне понравилось быть с тобой, — призналась девушка, пока я торопливо одевался.
И мне понравилось. Не держать мебель, пока Вероника протирала полы. И не это идиотское утро. Мне понравилось снимать с Ники бельё зубами, и танцевать с ней на простынях.
— Посмотрим. Я побежал, — чмокнул её в губы и провел пальцами по Никиным бровям. — Ник, на досуге подумай насчет блефаропластики.
— Чего? Ты обалдел?
— Эй, зайчон, не злись, я же не настаиваю. Просто подумай. Операция за мой счет, — выкрикнул я уже от двери, в которую вышел через секунду.
Парковка. Дорога. Мчусь, анализируя Лилино поведение: разговор с Никой она не могла услышать, иначе меня бы ждал армагеддон. И Лиля абсолютно точно не видела как я уходил из дома, спала она.
Не поверила моей записке? Накрутила себя?
А если нас с Никой кто-то видел и жене доложил? Мы же в клубе были на прошлой неделе. А потом отжигали в номере-люксе.
Черт, черт, черт! Я не хочу ссориться с женой, и я не могу её потерять. Какая без неё вообще может быть жизнь?!
— Хоть бы пронесло, — взмолился я вслух. — Я буду идеальным мужем, только пусть меня пронесет!
Вышел из машины, и побежал к дверям клиники, по пути чуть не согнувшись от неприятных ощущений в животе. Гребаная мебель была тяжелой, целый час ночью её держал. Да и после уборки мы с Никой занимались отнюдь не отдыхом. Вдобавок, нервы, вот и отдает в живот.
По второму этажу я пронесся ураганом, забежал в сестринскую и надел один из запасных халатов. Так, теперь спокойно, не бегом, а шагом. И волосы бы пригладить.