Измена. Серебряная Принцесса
Шрифт:
Внутри все выжжено. Осталась только внешняя оболочка. Но она должна функционировать, потому что послезавтра надо забрать маму из клиники. Кроме меня это некому сделать.
Её сын поступил, как настоящий подонок, но достал деньги. Он продал душу. И процесс оказался до одурения болезненным.
— У тебя не было выбора. — снова повторяет Стас, чем сильнее выводит меня из себя.
— Ты достал уже. Отвали и заткнись, наконец. — прикрыв глаза, говорю своему другу, — Выбор есть всегда. Я свой сделал, и мне с этим жить.
Глава 40
Я
Главный герой — то есть я — должен был умело и всецело продемонстрировать все удачные ракурсы отборного мудачества. Видимо, чтобы не оставалось сомнений в отсутствии у него хоть каких-то зачаточных понятий о нравственности и приличиях.
Моя невеста делилась с Золотым важными для себя событиями, а он проворно собирал их. Как гнусный паук. И неспешно плел свою темную паутину, в которой намеревался раз и навсегда оторвать крылья наших отношений, перемолоть их в труху и развеять по ветру.
Он не ошибся в своих грязных подсчетах.
Она приехала. Прекрасная как никогда.
А я стоял и смотрел на нее со второго этажа. Наблюдал, как вновь причиняю ей боль и ненависть к самому себе вгрызалась в горло острыми клыками.
Она почувствовала мой взгляд. Вскинула голову и встретила мою тьму с достоинством настоящей королевы.
Внешне я оставался непроницаем. Но умирал внутри. Я чувствовал себя так, словно прыгнул со скалы и разбился. Сердце в груди развалилось на части. А тело валялось в мутной канаве.
Другая могла бы показать мне средний палец, крикнуть, что я последняя мразь и посоветовать катиться прямиком в ад. Куда я бы с радостью спустился, если бы знал, что этим можно спасти маму и стереть из головы моей невесты ту часть, в которой ее жених вдруг стал вести себя, как скот.
Но Северина всегда была другой. Она была выше и чище всего того говна, которое могло твориться вокруг нее.
Я встречал достаточно драгоценных девушек и по опыту знал — ни одна из них не была настолько безупречной. Окруженной аурой недосягаемого благородства. Настоящей драгоценностью.
Многие из них лишь прикидывались чистенькими и добропорядочными среди своих дорогих сородичей. А потом без стеснения сбрасывали маски, оказавшись в более неформальных кругах.
Тогда как Сева всегда оставалась себе верна. Она была прекрасна не только внешне, но и внутренне. Серебряная завораживала и восхищала.
Один только ее взгляд из-под длинных ресниц кружил голову и пьянил.
Она пленила не только меня, но и окружающих. Я всегда ревностно замечал взгляды парней, брошенные ей вслед. Однако их кишка была слишком
Я не был избалованным мальчиком, как ее драгоценный дружок, я вырос в бедном квартале. На тех улицах, где уважение добывали силой и ей же отстаивали свои права. И ради Серебряной я был готов на пугающе многое, но по итогу… выбрал грязные деньги.
Чуть погодя приехал показушный кукловод. Он хорошо подготовился. Последняя модель ламборгини. Дорогой костюм цвета его черной души и гребаного золота, которым можно купить чужие жизни. Огромный букет серебряных роз. И самодовольная ублюдочная ухмылка, которую я бы с большим удовольствием вырезал при монтаже.
Акт второй — появление драгоценного принца. Нищеброд повержен. Принцесса в печали.
Презренные аплодисменты составителю и исполнителям.
Мои глаза неотрывно смотрели на ту, к чьим ногам я мечтал бросить весь мир.
Можете посчитать меня самоуверенным дураком, но я всегда знал, что добьюсь славы и признания. Никогда не сомневался в себе.
Есть одно мощное и важное правило. Оно гласит: плевать, верит в тебя весь белый свет или нет, главное — что думаешь ты сам.
Но мне повезло, я был не один в своем убеждении. В меня всегда верила мама, мои друзья и она…
Но после того, как я подписал аморальный договор, продал душу и увидел, как потух ее взгляд — вера в себя ушла. Остался горький вкус разочарования. Всякий смысл двигаться дальше — пропал.
Серебряная отвернула от меня взгляд и стала очаровательно улыбаться Льву.
— Дай сигарету, — не глядя на Стаса, сказал я.
— Ты же бросил. — последовал удивлённый ответ друга.
— Ну а сейчас снова начал. — рука нетерпеливо потянулась к раскрытой пачке.
Савельев дал мне прикрутить, и тогда главная героиня истории снова обратила свой взор на бывшего жениха-мудака.
Меня убивало то, как она на меня смотрела.
Испуганно. Затравленно. Разочарованно.
Моя душа вытекала из тела.
Дикая ухмылка коснулась губ. И я понял, что пришло время уйти, пока я ещё хоть как-то мог контролировать эмоции и не решился вдруг накинуться на Золотого, чтобы украсить его довольное лицо кровоподтеками.
Но вскоре он сам нашел меня.
— Есть разговор. — сухо кинул драгоценный, явившись на съемочную площадку, где мне первый раз было совершенно плевать на то, что творится в кадре. Просто потому что ничего из того, что там происходило не намеревалось попасть в мою итоговую работу. Настоящий фильм уже давно был готов.