Измена. Шепот желаний
Шрифт:
Расплачиваюсь с таксистом, выхожу из машины. Подхожу к подъезду. Знакомый запах, обшарпанные стены, скрипучая дверь лифта… Все здесь напоминает о прошлом, о счастливом прошлом, которого больше нет.
Достаю из сумки ключи. Руки дрожат. Вставляю ключ в замок. Поворачиваю. Дверь открывается.
Я стою на пороге квартиры, словно перед пропастью. Что меня ждет за этой дверью?
В квартире тихо. Слышно только тиканье часов на стене. Снимаю обувь, прохожу в прихожую. Вешаю куртку на вешалку.
— Здравствуй,
Замираю, прислушиваясь. Тишина.
Иду в гостиную. Пусто. На столе — недопитая чашка чая, раскрытая газета и… початая бутылка виски. Пустой бокал. На диване — небрежно брошенный плед, чужая одежда. Женская. Кажется, здесь недавно кто-то был. И я знаю, кто.
— Папа? — зову громче.
Снова тишина.
Иду на кухню. Там тоже никого нет. На столе — грязная посуда, остатки ужина. В раковине — гора немытых тарелок. Мама всегда следила за чистотой… Сердце сжимается от боли.
— Папа! — кричу, не выдержав.
— Арина? — доносится тихий голос из спальни.
Бегу туда. На кровати сидит отец. Растерянный, осунувшийся. Взгляд уставший, потухший.
— Пап… — выдыхаю, глядя на эту удручающую картину. Неужели отец начал пить? А как же его новая любовь?
— Арина, доченька! — он поднимается и идет ко мне. — Что ты здесь делаешь? Почему не предупредила?
— Решила сделать сюрприз, — отвечаю, стараясь говорить как можно спокойнее.
Он обнимает меня. Крепко-крепко. Чувствую его тепло, его запах. Запах моего отца, но с примесью алкоголя. И мне становится еще больнее.
— Я так рад тебя видеть, Арина! — говорит он, отстраняясь. — Как учеба? Все хорошо?
— Все нормально, пап. Ты как?
Его лицо меняется. Он опускает глаза. Молчит.
— Пап, мне нужно с тобой поговорить, — говорю, глядя ему прямо в глаза.
— Я знаю, Арина. Я ждал этого разговора.
Мы садимся на диван. Он — напротив меня. Молча смотрим друг на друга. Собираюсь с мыслями, ищу нужные слова.
— Пап, я знаю про Светлану не только то, что она твоя любовница… Я знаю кое-что еще.
Он хмурится и смотрит с тревогой.
— Что ты имеешь в виду?
Достаю из сумки телефон, открываю сообщение от Игоря.
— Я знаю, кто такая Светлана Герасимова на самом деле. Тебе лучше это увидеть.
Протягиваю ему телефон. Он берет его дрожащими руками и начинает читать. Я наблюдаю за каждым его движением, за каждым выражением лица.
Сначала хмурится, потом лицо становится бледным, потом — багровым. В конце концов, он роняет телефон на пол.
— Это… это не может быть правдой, — шепчет он.
— К сожалению, пап, это правда. Я все проверила. У меня есть доказательства.
Он молчит, словно оглушенный.
— Я… я не знаю, что сказать, — наконец произносит он.
— Скажи, что ты не знал, пап. Скажи, что она тебя
Он поднимает на меня глаза. В них — боль и стыд.
— Я не знал, Арина. Я ничего не знал. Она… она казалась такой искренней, такой любящей.
Вздыхаю. Как он мог быть таким наивным? Как он мог не видеть, что она просто использует его? Хотя… сколько людей становятся жертвами мошенников.
— Пап, ты должен ее бросить. Немедленно.
— Это невозможно, Ариша, — шепчет одними губами, потирая ладонью грудь.
— Почему?
— Она… Света ждет ребенка… от меня, — с трудом выдавливает он, губы трясутся, на лбу выступают капли пота.
— Пап… Но это ведь тоже может быть ложью!
— Я видел результат УЗИ.
— Подделка, пап. Это легко провернуть! — я едва не плачу. Ну как он мог так опростоволоситься? Вроде бы не глуп… Деловая хватка, а тут — как мальчишка. — Пап… Пап, ты чего?
Подрываюсь с дивана, когда он хватается за грудь и, тяжело дыша, заваливается на бок… Хватаю мобильник. Палец на автомате открывает телефонную книгу. Первым в списке — Александр Волков. Жму на вызов не раздумывая…
Глава 20 Потому что люблю
(Александр)
Солнце еще пробивается сквозь щель в жалюзи ординаторской, когда я устало повожу плечами. День выдался муторный, но успешный с точки зрения врача. Сердца пациентов тикают как часики, а что еще нужно для счастья их и моего, как кардиолога. Только разве что услышать родной голос... Голос той, которую успел полюбить. Есения… Ее образ всегда стоит перед глазами. Поцелуи, ее смущенный взгляд, когда она говорила о своих творческих метаниях… Боже, как же она прекрасна.
Телефонный звонок вырывает меня из раздумий. На дисплее высвечивается ее имя. Улыбаюсь, предвкушая услышать ее голос.
– Есения... Привет, моя хорошая, – произношу я в трубку, стараясь придать голосу бодрость.
– Саш, привет, – ее голос звучит как-то неуверенно. – Ты не занят?
– Для тебя – никогда, – отвечаю я, и это чистая правда. – Что-то случилось?
– Да нет… Просто… Соскучилась и...
– И?..
– Ты помнишь, я говорила про свой… эротический опус?
Я усмехаюсь.
– Как я могу такое забыть? Ну и как, Ариадна Вернон, продвигается работа над шедевром?
В трубке повисает неловкая пауза.
– Если честно… Никак. Я села писать, и… все как будто испарилось. Слова не складываются, получается какая-то ерунда. Вульгарно и плоско.
Я чувствую, как ее снова накрывает волна неуверенности. Нужно срочно ее поддержать.
– Есения, ну что ты такое говоришь? Ты же у меня умница, красавица, талантище! Неужели ты думаешь, что у тебя может что-то не получиться?