Измена. Ты (не) мой генерал. Книга 2
Шрифт:
— Пора спешится и дать отдых лошадям, — напомнил черноволосый надсмотрщик — молодой юноша, за спиной которого разместился красивый изогнутый лук.
— Ладно, — потянулся сменщик, направляя коня на приглянувшуюся поляну. Начинало смеркаться, и следовало устроиться на ночлег. — Разыщи воду, а я пока соберу дрова на костёр.
Руки Зорана были привязаны к седельному рожку, но не простыми верёвками, а путами, поглощающими магию. Рука ныла в таком положении нещадно, и он понял, что сегодня сил на побег не будет. Если бы он только знал, что всему виной ароматный напиток, чем-то напоминающий чай,
Он схватился за рожок, пытаясь слезть самостоятельно, и упал на больную руку, громко вскрикнув. Гермион смотрел, как пленник катается по земле, шипя от боли, и усмехнулся.
— Первый раз с коня слезаешь что ли? — выдавил из себя шутку, расставляя руки в стороны. И тотчас же по земле побежали ветки, валяющиеся то тут, то там. Оказавшись рядом, складывались в кучу, нагромождаясь друг на друга, пока Гермин делал пасы руками.
Зоран лежал, пока перед глазами от боли мельтешили чёрные пятна. Солнце садилось за горизонт, и света было и без того мало, но драконы довольно хорошо видят в темноте. Он сел на землю, приходя в себя, и сетуя, что у него нет магия лечения. Но многие эльфы обладали этим даром.
— Ты можешь излечить мою руку? — поинтересовался он у неприятного эльфа, который искал для себя удобное место.
— Могу сломать тебе вторую, — ответил тот, и тут же громко засмеялся над собственной шуткой. Он прошёлся по всем карманам, понимая, что зажечь костёр ему нечем, и уставился на пленника.
— Зажжёшь? — кивнул в сторону хвороста, и Зоран показал связанные руки. — Ладно, развяжу, только сразу говорю, бежать некуда, это моя земля.
Он сделал несколько шагов к Зорану, когда мимо просвистела стрела, втыкаясь остриём в дерево рядом с Зораном. Гермин тут же упал, перекатываясь за камень, и Зоран последовал его примеру.
— Нехорошо поступаешь, Гермин, — прозвучал знакомый голос, и на поляне появился тот самый воин, что пленил Авалоса. — Я так и знал, что твоя жалкая душонка не выдержит и побежит отдавать императору то, что я добыл честным трудом.
— Бартиоль, дружище, — поднялся из-за камня Гермин, раскидывая руки. — Я-то думал, что разбойники.
— Разбойник тут один, — парировал сменщик, — и он передо мной.
— Я просто хотел отвести пленника сам, чтобы ты не утруждался. Молодая жена, — Гермин несколько раз подкинул брови, намекая на что-то скабрезное, — все понимают.
Он тут же пригнулся, потому что довольно большая ветка полетела в его сторону и, ударившись о камень, разлетелась на несколько частей.
— Ты должен мне помочь, — шепнул Гермин Авалосу, развязывая путы на его руках. — Я дам тебе золота, — пообещал зачем-то, будто генерала могли заинтересовать какие-то монеты. Он прекрасно понимал, что любой из стражников, одержавших верх, возьмёт его себе в качестве трофея. А какой именно теперь было неважно. И тогда он никогда не сможет разыскать Авилину. — Договорились? — Гермин распутал руки, но ответа так и не дождался.
Лес озарила огненная вспышка, и один из солдат с криками упал на землю, принимаясь кататься, чтобы сбить пламя. Гермин, воспользовавшись замешательством, переместился в другую сторону, посылая потоки вихря
Это было лучшим моментом, чтобы сбежать, и Авалос, не теряя ни секунды, пока за его голову шла битва, бросился в лес.
— Вот же негодяй, — донеслось до его ушей, и ему пришлось нелегко, перепрыгивая через поднимающиеся корни и хлеставшие по лицу ветки. Сумрак должен был стать его союзником, если бы не подвернувшийся под ноги камень. Авалос запнулся и кубарем покатился по земле, чувствуя, как обжигает кожу прошлогодняя трава и корни. Уклон был не обрывом, и, если раньше генералу не были страшны скалы, то теперь из-за плеча обращение было бессмысленным.
Он стремительно катился, и разглядеть, что там в черноте, было невозможно. Зоран пытался ухватиться руками за стволы деревьев или кустарники, но физически не мог. Скорость нарастала, а он думал о том, что Авилина в опасности, и он просто обязан выжить, чтобы спасти её.
И последнее, что он помнил — удар, от которого треснули кости черепа. Хрустнуло так, что, казалось, было слышно на всю округу, и боль, пронзившая голову, стала невыносимой, но короткой, потому что мир для генерала померк.
Глава 25
Авилина стояла в небольшой комнате, смотря из окна спальни, которую отвели специально для неё. Сама того не желая, она оказалась в клетке льва, готового разорвать её в любой момент. Эйра снова пожалела о безрассудном решении покинуть Аскард, потому что неприятности сыпались на её голову одна за другой.
Звук открывшейся двери заставил обернуться и приготовиться к защите, но это была Эрина.
— Слава богам, ты здесь, — девушка закрыла дверь на замок, приближаясь к эйре и, увидев кровать, тут же рухнула на неё, как совершенно не подобает служанке. Она раскинулась звёздочкой, смотря на голубой балдахин над головой, а потом приподнялась на локте, сдвигая брови на переносице. — Как всё прошло с Найлом?
У стен тоже могут быть уши, потому Эрина резко вскочила с места, решая проверить свою догадку. Она приложила палец к губам, давая понять, что разговаривать сейчас не следует, и принялась внимательно рассматривать расписные стены на предмет магических приспособлений или неприметных отверстий, за которыми могли располагаться слушатели.
— Замок такой чудесный, — хвалила она здание, шаг за шагом проверяя стены. — Посмотрите, госпожа, здесь каждый завиток настолько искусен, что хочется коснуться его руками.
Она говорила и говорила, в то время как Ави следила за странными передвижениями Эвилины, когда та, повернувшись к ней, еле заметно кивнула. Она нашла то, что искала. Найл не оставил их без надсмотрщиков, потому что был обязан узнать всё о красивой и подозрительной драконице.
— В какое время будет бал? — подошла она ближе к Авилине и прошептала. — За нами следят. — Кажется, я слышала от других служанок, что около восьми? Тогда нам следует привести вас в порядок. После дороги вы выглядите усталой, а потому предлагаю немного отдохнуть, пока я найду для вас какое-нибудь подходящее платье. Ах, госпожа, мне так горько вспоминать, что все наряды были украдены негодными разбойниками. И зачем им только все эти шёлковые и бархатные платья?