Измена. Уходя, - уходи

Григ Гала

Краем глаза успеваю заметить, как тяжело поднимается Кузьмин и, ни на кого не глядя, с низко опущенной головой, выходит из кабинета.

Отстранившись от мамы перевожу взгляд на Юсупова. На его лице застыло удивление. Он явно обескуражен таким поворотом, но пока не проронил ни слова.

– Все хорошо, Вадим, - с улыбкой обращаюсь к нему, но не вижу в ответ аналогичной оптимистичной реакции.

Простившись с нотариусом, мы втроем выходим из кабинета. Похоже, только я довольна результатом. Мама и Юсупов по-прежнему молчаливы. Правда, испытывают

разные чувства. Если мама просто напугана свалившейся на нее ответственностью, то Юсупов явно озадачен.

Он предлагает отвезти нас домой к маме или ко мне, мотивируя тем, что нам, наверное, надо обсудить создавшуюся ситуацию. Решаем ехать к маме. Не самой же ей добираться домой, учитывая ее состояние.

Уже расставаясь, Юсупов просит меня задержаться на секунду. И, когда мама скрылась за дверью, он говорит:

– Юля, я надеюсь, ты понимаешь, насколько неоднозначна ситуация.

– Ты о чем?

– О том, что у твоей матери могут вдруг обнаружиться близкие и дальние родственники. Так обычно бывает. Поэтому…

– Поэтому успокойся. Я уверена, что отец все предварительно тщательно проверил. Имею в виду вероятность их наличия. Но вообще, насколько мне известно, у мамы нет никого. Она круглая сирота, выросшая в детском доме.

– Ну смотри, тебе виднее. Понадоблюсь, звони.

– Конечно, понадобишься. Теперь мне особенно нужна будет твоя помощь. Да-да, я надеюсь только на тебя. Ведь надо будет оформить развод. Кстати, папа все правильно сделал. Теперь у Руслана нет ни единого шанса на что-то претендовать, так как все принадлежит маме. А что касается развода, то я бы хотела сделать это как можно быстрее.

Юсупов согласно кивает.

– И да, кроме развода, надеюсь подскажешь, что делать с Кузьминым дальше. Я о компании. Думаю, мама вряд ли возьмет на себя ответственность в решении этого вопроса.

– Можешь на меня рассчитывать, - наконец улыбается Юсупов. И я с облегчением вздыхаю. – И еще: я немедленно выезжаю в офис к Кузьмину, чтобы предупредить его о невозможности попыток провернуть какие-либо аферы. Это в его же интересах. Иначе…

– Да, конечно. Но тебе понадобится копия завещания?

– Это не обязательно на данном этапе. После вскрытия завещания в любом случае все финансовые операции компании автоматически блокируются до особых распоряжений наследователя.

Глава 41

Понимаю, что ситуация сложилась неоднозначная. Но, простившись с Вадимом, вхожу к маме с улыбкой. Надо ее успокоить.

Застаю ее в слезах, сквозь которые она пытается говорить:

– Юленька, поверь… я здесь ни при чем… Прости… И я… я немедленно откажусь от наследования в твою пользу.

– Мамуля, родная, успокойся. Тебе не за что просить у меня прощения. Понимаю, что ты можешь думать, будто я обижаюсь на папу, на тебя. Поверь, и в мыслях такого нет. Даже не представляешь, как мудро отец поступил. Это в его духе. Тихо и с умом

все расставил по своим местам.

– Но как же, Юля? Ведь все должно принадлежать тебе. Мне зачем?! Я уже не в том возрасте, когда могу заниматься делами фирмы. Да и вообще… мне… ничего… не нужно! – последние слова произносит, плача навзрыд.

– Мама, вытри слезы и выслушай меня. Отказаться от наследства ты можешь. Хочешь, в мою пользу, хочешь – делай, что хочешь. Но если пожелаешь передать еще при жизни все мне, то спешить не надо. Все надо сделать правильно, как сделал бы сам отец.

– Хочу, хочу передать тебе! И как можно скорее. Меня тяготит это наследование.

– Давай посмотрим трезво на ситуацию. – Признаюсь, сама удивляюсь своему спокойствию и рассудительности. Взрослею? Наверное. А еще, видимо, во мне заговорили отцовские гены.
– Согласись, что папа предусмотрел все варианты касательно меня. Он словно предвидел, что Руслан недостаточно надежный партнер… и муж. Поэтому и оставил все тебе. На минуту представь себе, что бы сейчас делал Кузьмин. А? Всеми правдами и неправдами, будучи еще моим мужем, постарался бы оттяпать себе хороший кусок от соблазнительного пирога. А так: на нет и суда нет.

– И что же делать? – в голосе все еще отчаяние.

– Сейчас – ничего. Во-первых, ты вступаешь в наследство с соблюдением всех законов. Я за это время развожусь с Русланом, - мама прерывает эти мои слова всплеском рук и сопроводительным «Ох!». – Да, обязательно развожусь. И только после этого, если ты не передумаешь, - она машет руками, показывая, что этого быть не может, - можешь завещать наследство, полученное от папы, мне. Но это только при условии, если ты сама так пожелаешь.

– Ну что ты такое говоришь! Я даже сегодня сразу хотела от всего отказаться в твою пользу, но подумала, что надо посоветоваться с тобой.

– И правильно сделала, что сдержалась при Руслане. А теперь ты должна успокоиться. Согласись, что папа все предусмотрел. Он любил нас обеих. Любил и доверял, особенно тебе. И знает, что у нас все будет хорошо. И да, у тебя коньячок есть?

Мать смотрит на меня с удивлением.

– А что? Надо помянуть папу. Совсем скоро исполнится полгода, как он покинул нас. Но мы ведь его помним. И сегодня как раз такой случай, когда следует выпить за упокой его души. И самим немного расслабиться. Ага. Так что давай посидим.

– Юленька, но тебе ведь нельзя.

– Я же не пить буду, а так, пригублю…

Правда, даже те десять капель коньяка, которые я себе накапала, буквально обожгли все внутри и, как ни странно, подействовали так, будто я хлебнула грамм сто. Вот что значит с непривычки.

Остаток дня меня занимали не столько мысли об отцовском завещании, сколько думы о Кузе. Интересно, что творится в его душе?

Лично у меня внутри пусто. Это как после экзамена. Переживаешь, волнуешься, а когда сдашь, не испытываешь ни радости, ни восторга. Только чувствуешь усталость, и больше ничего.