Измена. Верни мне мою жизнь
Шрифт:
Ангелина резко шагнула ко мне и, не замахиваясь, ударила меня ладонью по щеке. Тот самый грёбаный сапфир оказался перевёрнут во внутреннюю сторону ладони, и платиновая оправа больно скользнула по коже. Я почти ощутила, как колючий металл прорезал тонкий кожный покров. Если Геля хотела меня унизить, у неё не получилось, потому что мордобой это последнее, до чего стоит опускаться женщине. Я всегда предпочитала решать вопросы при помощи слов, поэтому, не задумываясь, качнулась навстречу, стиснула запястья бывшей подруги, чтобы не дёргалась, и, приблизившись к лицу, шепнула на ухо:
— А знаешь, что самое забавное, — тихо произнесла я, облизывая губы. —
Новое и неудобное.
Глава 22
— Полин, замени меня вечером на обслуживании? — попросила Катя и скорчила умильную физиономию. Я уже две недели работала официанткой в элитном ресторане, и меня неделю только как стали выпускать к народу. Поскольку планов на вечер у меня не было, я пожала плечами и согласилась.
За это время я успела обзавестись не только работой, но и заявлением на развод. Про фирму ничего не могла понять. Она была. Причём в идеальном состоянии, без долгов и вообще каких-либо подозрительных операций. Я затаилась и стала ждать. Ещё обживаться в бабушкиной квартире, ждать наступление мая и отбиваться от Демьяна.
Вот его как подменили. Он по три раза за день мне названивал, писал, иногда приезжал и подолгу нудно обещал, что поможет во всём, но, как бы странно это ни было, ничего не делал. Я по-прежнему относилась к нему как к фоновому шуму в моей жизни.
После случая с Ангелиной мы слишком быстро уехали, и я, наверно, разрушила какой-то особо коварный план Демьяна по подкату.
Но вот вообще не до него.
Макар.
За две недели мы ни разу не пересеклись. И это было отлично, только вот все эти две недели я засыпала в слезах. Ну не прям всё, но было пару раз. Меня разрывало на части от осознания, что мне предпочли других, и от горечи расставания.
Я надолго задерживалась в ванной и тёрла кожу ладонями почти до красноты, потому что хотела избавиться от прикосновений, что оставлял на мне Макар. Для жёсткого и грубоватого человека бывший муж всегда был для меня самым нежным и ласковым. В его руках я не боялась ничего. И он почти точно знал, когда мне отчаянно не хватало его. Всего целиком. И тогда нежность мешалась с тягучими нотами вожделения, и касания приобретали силу. Мне было хорошо в его объятиях. Настолько, что иногда страшно, когда волна неконтролируемого огня достигала точки невозврата. И я останавливалась или он… Что-то всегда удерживало меня рядом с ним. Что-то такое, что сильнее меня и его, и нашего желания. И я закрывалась. Макар проводил пальцами по моему животу, едва касаясь, как крылья бабочки, и стремился всё ниже. Я перехватывала его ладонь. Цеплялась губами за костяшки пальцев и шептала:
— Не надо… — шёпот мой в такие моменты был низким, хрипловатым, сдобренным почти случившимся счастьем, которое ускользало слишком быстро, мимолётно.
— Я хочу сделать приятное… — в его глазах не угасал огонь желания, и мне бы лишь раз позволить ему сделать то, что он хотел, но хорошие девочки не дают себя трогать ниже допустимой границы.
— Мне и так было приятно…
Слова набатом звучали в моей голове. Я не чувствовала, как горячие струи воды впивались в кожу, уже принося боль. Я всё ещё была с Макаром. В нашей спальне.
Я не хотела, чтобы всё закончилось так. Я не заслужила этого. Я не…
По лицу стекала вода, хотя там давно были слёзы.
Я не хотела тогда умирать, но умерла. Потому что моё сердце навсегда осталось с мужчиной, который предал.
И всё это ложь, в которой я сама себя убеждала, что я хочу жить. Я ничего не хочу без него. Мне просто не нужна моя жизнь, в которой не будет Макара.
И поэтому я плакала.
А сейчас я вынырнула из воспоминаний и пошла к гостям.
Я равнодушна была к работе, и поэтому не лезла из кожи вон. Носила неудобную униформу, улыбалась людям и, возвращаясь домой, не чувствовала чего-то особенного. Даже усталости не чувствовала. Я занимала всё своё время, чтобы не возвращаться в воспоминания.
Вечер пришёл медленно. Я поправила макияж в туалете для сотрудников и вышла в коридор. Мимо пробегал управляющий Виктор:
— Ты сегодня на обслуживании? — Я покорно кивнула. — Смотри не облажайся. Там важные люди зал заказали.
Я снова кивнула и прошла на кухню. Узнала, кто сегодня со мной в паре. Попалась девочка Маша, которая с открытия в этом элитном ресторане работает, поэтому я выдохнула.
Гости потихоньку прибывали. Я наблюдала от бара за представительными мужчинами и их спутницами. В принципе старая публика. Когда все разместились, шустрый мальчик, что вместо конферансье, начал поздравительную речь. Мы с Машей безликими тенями прошмыгивали между гостями, разнося аперитивы. Я ни на кого не поднимала глаза. Просто выполняла свою работу.
Через полчаса гости расслабились. Опоздавшие все прибыли, и началась самая подвижная часть работы. Кому-то обновить приборы, кому-то вино. Отмечали юбилей усатого седовласого мужчины. Я отлучилась на кухню за свежим комплектом посуды, а когда вернулась, чуть не навернула стопку тарелок, потому что среди гостей сидел Макар. Я пулей вылетела из зала, стараясь унять сердцебиение. Но мне не дали. Виктор коршуном настиг меня прямо за дверью и зашипел как представитель пресмыкающихся:
— Ты что тут делаешь? А ну возвращайся в зал…
— Да, конечно. Сейчас, — нервно согласилась я, догадываясь, во что мне может это обойтись. Работы лишаться не хотелось, поэтому я вернулась. Поменяла приборы у нескольких гостей, и дошла очередь Макара. Я думала, мечтала, молилась, чтобы он меня не узнал, но как только я оказалась на расстоянии вытянутой руки, он поднял на меня взгляд и припечатал им. По лицу бывшего мужа проскользнуло удивление, осознание и злость.
— Полли… — прохрипел он, а я, закончив с тарелкой, отошла от стола.
Коньяк, вино и последствия
Глава 23
На протяжении вечера у меня между лопаток словно дыру прожгли. Каждый мой шаг был под бдительным присмотром Макара. Я понимала его негодование: ещё вчера — жена успешного бизнесмена, а сегодня — официантка. Но не разделяла. Нет плохой работы.
К полуночи гости сменили качество спиртного на количество, поэтому танцы стали откровеннее, тосты честнее, а руки загребущее. Я трижды уворачивалась от нетрезвых ловеласов и всё же один раз не смогла. Меня на выходе из зала настиг лощёный юнец, который дыхнул на меня парами коньяка, и я сморщилась.