Измена. Верни мне мою жизнь

Томченко Анна

— А потом… Полин, ты любой разговор о постели сводила к детям. Наверно, ты очень сильно их хочешь, раз так никогда и не ответила мне, что тебя не устраивает в сексе…

Это настолько неловко, что даже сейчас одно его слово вынуждает меня покраснеть. Ну как говорить о таком с мужем, как ему сказать, что меня не привлекают поцелуи по всему телу, а нужны они только в одном месте…

— И ты думаешь, что твоё нежелание портило твою жизнь, но беспомощным ощущал себя я. Каждый раз, когда ложился с тобой в постель. Каждый, мать его, раз я думал о том, что я настолько не привлекаю

тебя, что ты даже кончить не можешь.

Если весь сегодняшний вечер мне казалось, что хуже я ничего уже не услышу, то я ошибалась.

Сейчас боль поменяла вектор, и я поставила себя на место Макара. И почему необходимо было всё вот это, чтобы до меня дошла истина того, что не у меня одной разрушилась жизнь?

— Ты думаешь, это оправдывает то, что ты трахал мою подругу?

Макар рассмеялся зло, отчаянно.

— Полин, меня вообще ничего не оправдывает, поэтому даже смысла просить прощения я не вижу. Такое не прощают. Я просто объясняю почему. Ты ведь это хотела знать?

Я вообще не уверена, что мне нужны какие-либо знания, ведь тогда я сломаюсь совсем. Не от всего, что сегодня увидела, а именно из-за Макара, потому что у него одного хватит сил это сделать. Потому что самую большую боль приносят люди, которых любишь сильнее всего. А Макара я любила сильнее жизни. Я просто не представляла, как мне быть без него. Как не засыпать под его дыхание, как не слышать, как по утрам он бурчит в ванной, потому что опять порезался бритвой, и, наверно, отпустит бороду, чтобы больше это не повторялось. Я не представляю, как это — по вечерам слышать пустоту, потому что обычно она терялась в голосе мужа и моих причитаниях, планах и шутках.

— Просто это когда-нибудь должно было кончиться. И подвернулась… Геля… — он цедит имя подруги сквозь сжатые зубы, и в этом нет ничего хорошего, потому что так Макар злится. — Эта дура припёрлась ко мне на работу и попросила денег. Просто попросила, не объяснив ничего, ну я тоже дурак, возьми и ляпни, дескать, что мне за это будет… ну она и показала…

Я отталкиваю Макара. Бью ладонями ему в грудь, требуя, чтобы он прекратил свою исповедь, но ему настолько нужно это, что даже немая моя истерика не останавливает.

— Она встала передо мной на колени и показала… расстегнула мне штаны.

— Замолчи… — прошу я срывающимся голосом. Мне только картинки перед глазами не хватает.

— Почему же? Тебе ведь нужны ответы, — теперь он злится на меня, потому что винит. Он действительно обвиняет меня в своей блудливости. — Так получай. Геля просто сорвала замок. А дальше…

Слышать не хочу этого садиста. Он как будто наживую резал меня своими откровениями, не понимая, что осознавать себя причастной к его изменам это ещё больнее, чем просто сетовать на них. Я отхожу в тень ещё не одевшегося в листву дерева и прижимаюсь спиной к стволу. Каблуки увязают в мокрой земле, и Макар шагает навстречу.

— А дальше я решил, что ничего ведь страшного, если я разделю всё на любовь и просто секс… То есть любить-то я тебя никогда не перестану, но вот постель у нас с тобой не задалась, и зачем тогда мучить тебя и себя?

— Себя в особенности, — ехидно отзываюсь я, сдерживая рвотный позыв.

Но Макар моего сарказма то ли не заметил, то ли не оценил.

— И вот так и построил всё. Эскорт и ты… секс и любовь. Вроде бы две стороны одной монеты, но нет. Любить можно и без секса. Поэтому прекрати разыгрывать спектакль обиженной девочки и вернись домой…

— Ты серьёзно предлагаешь сделать вид, что ничего не было? — срываясь на крик, который вылетает из горла вороньим карканьем, спрашиваю я.

— Да, — холодно признаётся муж.

— Нет, Макар. В моём мире так не бывает. Я не могу забыть, как ты трахал девку на нашей постели. Да я, закрывая глаза, вижу твои руки на её теле, как ты этими руками… — голос обрывается, потому что меня душат слёзы. — И ты считаешь, что, вот посмотрев на это всё, я смогу нормально переживать твои прикосновения ко мне? Ты думаешь, после всего, что я увидела, я спокойно лягу с тобой на одну постель, зная, что ты в ней был с другой женщиной?

— Не утрируй, — слишком нервно. — Я тебе предлагаю подумать, а стоит ли какой-то секс двух разрушенных жизней?

Memory

Глава 13

— Ты ко мне как пришла с голой задницей, так и уйдёшь, — процедил Макар, не дождавшись от меня ответа. А я… нет. Не испугалась. Меня подхлестнула волна злости. Слёзы временно покинули чат, и во мне проснулась покойная бабушка, которая периодически предлагала втащить «леща» всем наглецам. — Либо уезжаем отсюда вместе, либо вертись, крути задницей как хочешь.

Я засмеялась. Да. Меня сегодня прям из крайности в крайность бросает. И муж явно был недоволен такой моей реакцией на свои пафосные слова, но после сегодняшнего меня и дракон бы не напугал. Максимум я бы попросила у него прикурить.

— Макар, это ты ко мне с голой задницей пришёл, — отсмеявшись, выдавила я. Мне так хотелось задеть его. Чтобы вот всё вспомнил — и свою ложь, и мою любовь. — Я, если что, из тебя порядочного человека сделала и уважаемого бизнесмена. А то так бы и ходил, семками щёлкал и мобилы отжимал на районе…

— Дрянь, — коротко рубанул Макар и вытащил сигареты из кармана. — Как будто без твоего участия я бы сгнил на нарах…

— Тебя бы до них не довезли, прибили бы по дороге, — призналась я. — Поэтому посмотри, какая у тебя хорошая жена и как плохо ты с ней поступил.

Макар не любит вспоминать, что реально был почти гопником на районе. Какие-то мутные схемы, вечно круговорот тачек в жизни, деньги пачками и карточные столы. Вот последнее особенно.

И дело не в том, что мне принципиально было выйти замуж девственницей или за мажора. Когда Макар сделал предложение, вся грязь в его жизни ещё была, а я её не хотела, поэтому и поставила одно из условий: легальная жизнь и моё согласие на брак. Выкарабкивался муж примерно год. А вот привычка решать дела за столом в покер оставалась долго. И на третьем году брака, когда у нас появились какие-то ангары и склады в промышленной зоне, у меня случился кризис и прозвучало новое условие: либо он прекращает, либо я ухожу. Он прекратил.