Измена. Вернуть любовь
Шрифт:
— Да, есть такое. Это не очень по-взрослому, ведь получается, я убегаю от проблем, вместо того, чтобы решать их.
— Я так не считаю. Ты просто каждый раз ищешь новую дверь, за которой тебе будет комфортно.
Поднимаю на Миронова глаза и понимаю, почему я влюбилась в него. За всей его грубостью, напористостью и взрывным характером, он вот такой. Особенный, с глубоким внутренним миром и близким мне мышлением, которое привык прятать от окружающих.
— На самом деле, я решил рассказать тебе свою историю, такой, какая она была для меня. Хотя, наверное, снова поступаю как мудак, потому что
— Глеб, я не понимаю…
— А я сейчас отчётливо понимаю, что никаких отношений у нас с тобой не получится, пока между нами есть тайны и недомолвки. Ты должна всё знать.
— Раньше я так жаждала ответов от тебя, а теперь даже не знаю, хочу ли их услышать. Мне страшно.
— Прости меня, — тянется рукой и накрывает мою, переплетает наши пальцы. Придвигается ближе, тянет на себя “замок” из наших рук и прислоняет к теплым, немного шершавым губам.
А дальше он вновь рассказывает мне историю про свою семью, про своего отца и как Глеб в итоге появился в нашем с Алексеем доме. Про то, что ему нужна была информация, а проще говоря компромат на моего мужа, чтобы в идеале далеко и надолго задвинуть Алексея, чтобы он на своей шкуре прочувствовал все прелести, когда теряешь буквально всё.
— Каким я был тогда дураком, что не остановился, пока это ещё было возможно. Сам гнал от себя чувства к тебе, а надо было хватать в охапку и выдирать из лап садиста Алёшеньки. Я ведь вляпался в тебя почти сразу, после нашего первого поцелуя. Помнишь, свой план с сэлфи? — посмеивается он.
— Глеб, не напоминай! — моментально заливаюсь краской и пытаюсь выдернуть свою руку, но он не позволяет разорвать наш “замок”.
— Но только выбрал я месть, которая сжирала меня буквально ежедневно. Не понимал, что после неё внутри меня боль не утихнет. Не понимал, что будет огромная зияющая дыра размером с отдельную Вселенную. А когда осознал, было уже поздно. Машина была уже запущена, вот только технически, тормозов в ней не было предусмотрено. Всё летело с бешеной скоростью в адовую воронку событий, где я не всегда успевал маневрировать и принимать решения.
А затем, Глеб рассказал мне, как его пригласил к себе Сашка на разговор. Какие были выставлены условия и почему он не мог отказаться больше, не мог поменять свой выбор.
— Я ведь изначально не планировал влюбляться и потому не думал, что могу сам что-то потерять. Казалось, что мне и терять-то уже нечего. Но судьба та ещё шутница. Так ведь?
Молча киваю, но сама в данный момент тону в зыбучих песках. Вся моя боль с новой силой вернулась. И буквально полосует внутренности грязными когтями. Накрываю свободной рукой лоб и часто-часто дышу. Высвобождаю вторую руку и встаю. Подхожу к кухонной зоне и бессмысленно переставляю по столешнице какую-то посуду. Разворачиваюсь и смотрю на Глеба.
— В том деле было замешано слишком много людей, которые из-за меня могли пострадать. Миша, который один воспитывал дочь, Дамир, который вырос в многодетной и финансово нестабильной семье и взваливший на себя ответственность по их содержанию, Артура, совсем молодого, но такого перспективного парня, который помимо всего является сыном политика, старика Антоныча, хотя за
— То понимал, что правильного выбора на тот момент и не было? Так? Выбрать меня, но загубить судьбы многих людей, в том числе свою, а значит, и мою. Выбрать условия Саши, но тогда поставить крест на нас с тобой, нашем будущем, — договариваю за Глеба, после чего между нами повисает долгая пауза.
— Да, — наконец выдыхает он осипшим голосом.
— А все те слова, что ты говорил мне в последнюю встречу?
Миронов болезненно морщится. Утыкается лбом в кулак, пару раз бьётся в него и качает головой.
— Решил, будет лучше, если ты меня возненавидишь.
— Но у тебя не вышло.
— Не вышло…
— Получается, Саша очень давно следил за мной?
— Получается так. Ян, понимаю сейчас твои эмоции и да, Белов чудила, но… может, покажется странным услышать это от меня, но этот психопат реально о тебе пытался заботиться. Пусть и так извращённо. Только сейчас это начинаю понимать.
— Глеб, это не забота. Если он хотел того же, что и ты. То мог просто объединить свои силы с вашей командой, но он выбрал путь остаться ангельски чистеньким, а главное — решить за меня, за нас, нашу будущую жизнь. Он взял на себя роль вершителя судеб, но так ведь нельзя! Я… не знаю, как теперь общаться с ним.
— Ян… — начинает Миронов, но я выставляю руку вперёд.
— Не надо, — выдыхаю и поднимаю на Глеба полные горечи и досады глаза. — Лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это уйти.
Глава 47
Яна
— Яна… — Глеб с тревожностью в глазах смотрит на меня и притягивает к себе, но я останавливаю его и выкручиваюсь из объятий.
— Уйди, пожалуйста, — прохожу в коридор, чтобы проводить его. — Я хочу спокойно переварить всю информацию. Одна. Это… всё непросто.
— Понимаю, — топчется на месте. — Я должен закончить разговор. По поводу Кати, — подходит и берет мои руки в свои, поглаживает большими пальцами. — Яна для меня ничего не поменялось. Мы с ней расстались. Да, так вышло, что она беременна, хотя до сих пор не могу в это поверить, — отстранаяется и делает шаг назад, приваливается к стене спиной и задирает голову к потолку, потом опускает обратно и с шумом вздыхает, упираясь в меня взглядом. — Ребёнка я не брошу. Всё, что будет касаться финансовых вопросов, буду закрывать, встречи, прогулки — без проблем, но вариант того, что мы вдруг станем семьёй исключён. Свою жизнь я хочу связать с тобой и только с тобой.
С силой закусываю губу и чувствую, как во рту появляется металлический привкус. Опускаю в пол глаза и заламываю руки.
— А что ты скажешь, если я не смогу подарить тебе полноценную семью? — говорю полушепотом, так и не решаясь взглянуть Миронову в глаза. — Что, если я никогда не смогу подарить тебе ребёнка?
— Ты сейчас просто строишь гипотезы или…
— Или Глеб, или. Я на самом деле, возможно, не смогу родить. А Катя родит, она тебя любит. У вас может быть нормальная, полноценная семья.