Измена. Вернуть жену
Шрифт:
Отпихиваю Игната от себя, и он почему -то позволяет, а я отворачиваюсь. Холодно становится, я себя обхватываю руками, согреться хочу.
Опускаю голову и не знаю, что сказать...
Как защитить себя?
Да и оправдываться не хочу. Ворошить то, что было пять лет назад.
Мне кажется, что Игнат уходит. Я движение за спиной чувствую, но внезапно в спину летит голос
Юсупова:
— Юля... Я предупредил тебя, что у меня терпение закончилось... ты ведь не самоубийца, правда?
Разворачиваюсь
— Я видео с твоей изменой видел, — говорит, и кадык дергается.
— Раз все видел, тогда и приговор вынесен, а о презумпции невиновности ты, наверное, и не слышал. Так получается, да, дорогой мой муж?
Намеренно играю словами, пытаюсь царапаться хоть словесно, а у самой на душе тяжкий камень, потому что зацепилась внутренне за что-то.
Игнат не тот человек, который юлить будет, играть в то, чего нет.. убеждать в том, чего не было.
Он говорит о доказательствах, а значит, меня подставили. Причем конкретно и хорошо.
Настолько хорошо, что Юсупов не усомнился, а сейчас.. столько времени прошло —концов не сыскать.
Слабость опять накатывает. Здоровья моего точно не хватит на эти кульбиты, вот и сейчас я опускаюсь на кровать, затем и вовсе прикрываю глаза, ожидая, что Юсупов уйдет и мы продолжим быть врагами.
Но это завтра. Сегодня я не в состоянии. Ни ненавидеть... ни надеяться хоть на толику понимания между нами...
И как гром среди ясного неба я слышу голос. Глухой какой-то. Усталый. Так напоминающий мое состояние сейчас.
— Расскажи, Юля.. Я хочу услышать твою версию.
— Поздно, Игнат, - отвечаю, веки не распахивая, — говорить мы должны были тогда.
Если заподозрил что-то — сказал бы в лицо.
— Ты убежала, дорогая моя, ты не путай-то цепочку событий. Подставила меня и дала деру.
Губы сами раздвигаются в улыбке.
— Хорошо. Какая я прям организованная. Сумела провернуть то, что никто бы не смог, и при этом великий и ужасный Юсупов мне голову не открутил.
Ухмыляется. Цокает языком.
— С тобой я просто дал слабину. Никто ни до, ни после тебя не смог так близко ко мне подобраться.
Присматриваюсь к Игнату, ожидаю, что он язвит, оскорбляет, играет на моих нервах, но мужчина серьезен, как никогда, и в глазах что-то странное проскальзывает.
— Мяв..
– слышу рядом и смотрю на пол, мой строптивый котяра пришел ко мне и ластиться.
Обычно Рыжик не любит проявления чувств, а тут, видимо, почувствовал, насколько мне одиноко и больно.
Протягиваю руки, и котик смиренно идет ко мне, я его рядом с собой укладываю и чешу рыжую шерстку, а мой дружок урчать начинает.
Получает порцию своей ласки и нагло спрыгивает с кровати, гордо удаляется, хвост трубой, деловая колбаса.
Вновь
— Расскажи. Хочу послушать твою версию.
И в его голосе, в тоне что-то такое проскальзывает, что я четко понимаю, что на этот раз шутки с
Игнатом не пройдут.
Поэтому я лишь киваю и говорю как есть. Устала я царапаться и биться, драться, ненавидеть и воевать.
Сдулся шарик…
— Я встретила твоего Крымова у лифтов. Он был пьян. Сильно. Когда лифт понесся вверх, его занесло, и он упал на меня.
— То есть твои обжимания в лифте с нетерпеливым любовником — это он на тебя упал? —
вскидывает бровь, а я на кулаки его смотрю, которые он сжал до побелевших костяшек.
— Ты хочешь мою версию, Игнат?
– теперь я приподнимаю бровь.
– Так слушай то, что было на самом деле.
Опускает глаза.
— Продолжай.
— Он придавил меня. Сейчас вспоминаю, что я тогда, еще дурочка, подумала, что со стороны мы можем выглядеть как любовники... а видимо, не случайно его занесло. А может, и не пьян он был вовсе? — задаю вопрос вслух. Прикусываю губу. Гляжу в сторону. Не готова сейчас видеть Игната, читать приговор в его глазах. — Потом он попросил меня провести его до номера, я, глупышка,
помогла. Затем меня попросили воткнуть карточку, чтобы свет зажегся в номере.. Крымов был так пьян, что тушей у двери свалился, перекрыв мне дорогу, и захрапел, как свинья. Все то время, которое пробыла в этом проклятом номере, я просто пыталась отодвинуть этого буйвола и дорогу себе открыть.. Ничего не было.
Вскидываю голову и на Игната смотрю, замершего изваянием в кресле. По его лицу ничего прочесть нельзя — маска.
— А звонки?
– спрашивает с нажимом.
– переписка?
Качаю отрицательно головой.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я никогда этому Крымову ни писала, ни звонила. Я просто никогда не знала этого человека.
— То есть не причастна к сливу информации и с телефона ничего никому не отправляла?
— Нет.
Не верит. Ни единому моему слову не верит. У него факты. Доказательства, а у меня лишь мои слова.
Не подтвержденные ничем.
— И рогов мне в номере, лежа под конкурентом, не наставляла?
В его глазах такая ярость вспыхивает, что я на мгновение забываю, как дышать, но все равно вскидываю подбородок и взгляда не отвожу, как смертник перед оглашенным расстрельным приговором.
— У меня есть лишь мои слова, Игнат. Моя правда. Я не изменяла тебе. Ни тогда. Ни потом.
— Даже так? — вновь вскидывает бровь.
— Веришь ты мне или нет, но я не предавала. Не предавала и не изменяла.