Измена. Внебрачный ребенок моего мужа
Шрифт:
И что теперь? Муж привёл в наш общий дом нагулянного на стороне сына и просто поставил меня перед фактом, что этот мальчик будет у нас жить, даже не поинтересовавшись моим мнением!
Некоторое время спустя я понимаю, что уже не плачу: слёз просто не осталось. Внутри пустота, равнодушие. Я не представляю, что делать дальше и как быть.
Наверное, нужно сесть спокойно рядом с мужем и поговорить без нервов и истерик. Да, Дима, можно сказать, своим поступком всадил мне нож в спину, я ведь доверяла ему безмерно и не могла себе представить, что он способен на
Зябко поёживаюсь: уже начинает темнеть, холодает, а я ведь выскочила на улицу в тоненькой футболке. Не хватает мне снова заболеть и опять загреметь в больницу.
Поднимаюсь со скамейки и направляюсь в сторону дома. В голове полный вакуум, совершенно не знаю, с чего начну разговор с мужем.
Захожу в звенящую тишиной квартиру и, скинув кроссовки, несмело заглядываю в гостиную: мальчик спит на диване, укрытый пледом. Мужа рядом с ним нет.
Его я обнаруживаю сидящим за кухонным столом. Дима, увидев меня, молча указывает на стул напротив, и я, глубоко вздохнув, сажусь.
– Поля, я представляю, что ты обо мне сейчас думаешь. И я не буду отрицать, что поступил как полная скотина…
– Совершенно верно, – вклиниваюсь в его объяснения я, и он кивает:
– Согласен. Но так сложились обстоятельства. По-другому я поступить не мог. Я не знал о существовании этого ребёнка. Мне стало о нём известно только после того, как его мать… умерла. Прости меня, Поля.
Я некоторое время молчу, переваривая информацию. Дима сходил налево, нагулял ребёнка, и я слышу от него скромное: «Прости, Поля». Вот так просто для него, оказывается, решаются подобные вопросы. А я-то, дура, переживала, что он на работе упахивается, света белого не видит, ждала его на ужины, романтические вечера устраивала… Это ж надо быть такой слепой! Права была Юлька, а я слушать её не хотела, Диму перед ней выгораживала, уверенная, что мой любимый муж никогда меня не предаст…
– Дима, я не знаю, чем заслужила такое отношение к себе, – звенящим от напряжения голосом говорю мужу, боясь снова разреветься. – Всегда была примерной женой, никогда не давала поводов в себе усомниться. Да у нас с тобой даже никаких серьёзных конфликтов не было! Я безоговорочно тебе доверяла, переживала, что ты безумно устаёшь на работе, искала возможности хоть как-то тебе помочь. А ты… ты… – я теряюсь, не находя нужных слов.
– Я знаю, что виноват перед тобой, – отвечает муж, старательно отводя от меня взгляд, – но ситуацию изменить невозможно. Миша будет жить с нами. Он теперь часть нашей с тобой семьи.
– То есть ты уже абсолютно всё решил? – уточняю я. – Тебе не кажется, что подобные вещи слишком серьёзны?
– У нас с тобой детей нет, – пожимает плечами муж, – и не известно, будут ли. За годы брака ты не забеременела, хотя мы практически никогда не предохранялись. Может, и в будущем не получится? А теперь у нас будет полноценная семья. Тебе сложно это принять, я понимаю, мне тоже нелегко, поверь. Но время всё расставит по своим местам, мы привыкнем.
Ну надо же, он уже всё решил!
–
– Прекрати, – морщится муж и сжимает ладони в кулаки. – Сейчас не время для подобного тона.
– Серьёзно? – подскакиваю я и упираюсь ладонями в стол, нависая над сидящим мужем. – А когда будет время? Может, ты подготовил ещё какие-то сюрпризы? Может, каждую неделю будешь приводить сюда новых детей и заявлять, что они будут жить с нами?
– Полина! – рычит муж.
– Ты меня не перебивай, Дима! – Остановить меня уже не получится, ярость внутри кипит, словно в адском котле, и просится наружу. – Ещё сегодня утром я была счастливой женщиной, строящей планы на жизнь, а сейчас что? Что прикажешь мне делать и как быть? – последние слова я уже выкрикиваю, а спустя мгновение в образовавшейся тишине слышу негромкий детский плач.
Сердце болезненно сжимается, и я вновь опускаюсь на стул, обхватывая звенящую от напряжения голову ладонями.
– Он плачет, ты что, не слышишь? – обращаюсь к сидящему неподвижно мужу.
– Слышу, – кивает он, тяжело вздыхая, и поджимает губы, не торопясь что-либо предпринимать.
– И ты будешь продолжать здесь сидеть? – интересуюсь с удивлением.
Дима лишь устало закрывает глаза.
Плач становится громче, и я не выдерживаю, поднимаюсь и иду в гостиную.
Открыв дверь, вижу сидящего на диване перепуганного ребёнка, заливающегося слезами. Увидев меня, он резко перестаёт плакать, замерев и уставившись на меня своими пронзительными голубыми глазами. Такими же, как у Димы… В них я вижу невероятный испуг, и мне становится жаль этого мальчика.
В конце концов, он же не виноват, что так получилось. Он теперь без матери, ему страшно, его привели в незнакомое место и оставили одного.
– Миша, – негромко обращаюсь к нему и медленно подхожу ближе, чтобы не напугать ещё больше. Присаживаюсь рядом с ним, внимательно наблюдая за реакцией. Он смотрит настороженно и с опаской, но пока больше не плачет. – Меня Полина зовут, – решаю представиться я, и ребёнок понятливо моргает и шмыгает носом. – Ты будешь жить здесь… пока, – зачем-то добавляю я. – И тебе не нужно меня бояться, я не причиню тебе вреда, – говорю чистую правду.
Я могу злиться на мужа, могу наорать на него и высказать всё, что о нём думаю, даже могу влепить ему пощёчину, но Мишу я точно не трону. Он ведь тоже, можно сказать, пострадавшая сторона в этой ситуации.
Но я совершенно не умею обращаться с детьми. Этому мальчику на вид чуть больше года – какой за ним должен быть уход? Что он уже умеет? Дима решил временно самоустраниться, скинув проблему на меня, и придётся как-то разруливать ситуацию.
– Может быть, ты хочешь пить? – спрашиваю я. – Или кушать?