Измена. Вторая жена мужа
Шрифт:
Селим снова сделал им подарок в санаторий. Как и два года подряд до этого. Только в этот раз не по плану, не в сезон…
Именно в тот момент, когда они мне так нужны…
Задавливаю рвущиеся рыдания, прикусывая ребро ладони, а мама воодушевленно рассказывает о всех плюсах именно этого санатория.
Я не могу ей напрямую сказать о предательстве и мужа и сестры. С глазу на глаз надо такие вопросы решать.
– У тебя же все хорошо, Эльнара?
– уже в конце рассказа спрашивает родительница. И судя по ее вздоху она присела на стул или на диван.
А если постараться с другой стороны?
– Я тут
– Ты ведь знаешь, что, - осеклась, потому что говорить правду оказалось слишком тяжело. Судорожно вдохнула, - что у меня не получается забеременеть. И прошло уже три года. Думаю, пришло время мне вернуться домой, мам.
– Что ты такое говоришь?
– ошарашенно спросила мама. Так и вижу как она приложила руку к груди.
– Я хочу развестись, мам, - прошептала и всхлипнула. Зажмурилась, застыв и прислушиваясь вердикт мамы.
– Как развестись?
– Мне тяжело находиться и дальше в этой семье. Думаю, что Селиму надо жениться на другой… чтобы она смогла родить ему ребенка, - не сдержала еще одного всхлипа.
– На другой? Ты с ума сошла?
– зашипела она в трубке от злости.
– От такого мужчины хочешь отказаться? Да он любит тебя. Такого как Селим не найдешь. И при том, что смирился с твоей бесплодностью, - как ножом по сердцу, отчего простреливает боль, выворачивая меня наизнанку, и я не сдерживаю слез.
– Ты даже не представляешь каких мне сил стоило, чтобы выйти замуж за твоего отчима. Думаешь легко женщине одной жить? Будь мудрее Эльнара. Угождай свекрови и будь ласкова с мужем, - хотелось выть от таких советов.
– Если бы не любил тебя, то стал бы о нас заботиться? Кто же делает такие подарки семье жены? А что люди скажут?
– повисла пауза, кажется, мама ждала ответа в конце своей животрепещущей речи, только я была уже не в состоянии что-либо связано говорить, чтобы что-то ей возразить.
– Вот молчишь, и дальше поступай так же. Ты должна быть тише воды, ниже травы, - еще понизила голос и заговорила, словно прикрывая трубку рукой, а мне хотелось кричать до хрипоты, но слушала маму как мазохистка, -а нет любовницы у твоего мужа? Чтобы на стороне родила ему ребенка. Тогда б он точно с тобой не развелся. И ребенок был бы у него. Пусть и не от тебя. Знаешь, сколько мужчин живут на две семьи…
Дальше я не стала слушать ее слова. Рука с телефоном сама выпрямилась и я легла на полушку, рассматривая сквозь слезы потолок.
Теперь мне точно ждать помощи неоткуда. Одна единственная надежда, что позвонит тот, кто передал телефон. И, возможно, скажет, что готов мне помочь бежать… Только откуда этому человеку знать, что со мной случилось? Ведь никто кроме из семьи Селима не знает, что там произошло.
Гости у нас бывают периодически. И то деловые партнеры Селима, но чтобы тесно с кем-то из их жен взаимодействовать… Только с сыном одного из них. Мальчику всего пять, а вот речи ведет уже взрослые. Но всегда подходит ко мне с просьбой поиграть с ним в игрушки, которые он обязательно приносит с собой. И так всегда легко с ним и проблемы меркнут на время…
Только никто в голову не приходит. Перебираю в голове всех, но никто не подходит под предполагаемого спасителя.
Мама была моей надеждой на спасение. Только вот думала о том, что скажут другие и о себе. Я всегда на ее такие упреки закрывала
Все теперь воспринимается с другим подтекстом. И слова ее кажутся ложью, только бы я вела себя примерно. И чтобы продолжила быть полезной. Иначе как объяснить ее поведение.
Разве можно своего ребенка вот так вот предавать?
Я никогда ей не жаловалась на оо как трудно мне, но разве мать не должна видеть грусть в глазах своего ребенка?
Разве не должна беспокоиться, а все ли так радужно у нее, когда не звонит целую неделю? А когда уже звонит не должна мама спрашивать почему надолго пропадала?
Только не разрешила бы никому обижать моего ребенка, если бы такой у меня был... Но у меня не будет.
Правда слишком сильную причиняет боль. Я уже рыдаю в голос, свернувшись в клубок на постели. Только как бы больно не сжимала зубы, она никак не перекрывает боль кипящую внутри. Я сама вся превратилась в оголенный нерв.
Перебираю в памяти все события прошедшего дня и злюсь на себя, что не была умнее, хитрее и что не дала верного ответа вовремя. Только вот умные мысли приходят после, когда уже поздно.
Как там сказала мама? Нужно быть мудрее? А разве я не была таковой? Или же… была удобной - принеси то, унеси это, сделай одно дело, а потом и другое, а еще еду надо…
А ведь я Селиму никогда не жаловалась на его мать. На ее пренебрежительное отношение ко мне, на упреки и обвинения. Я всегда молчала. Старалась, чтобы Селим не волновался, ведь он и так много работает. А тут я еще со своими проблемами. Жалела его, любила.
Может, если бы я делилась с ним своими переживаниями и выводила на разговор, то не стал бы таким замкнутым со мной? Может, я стала бы ему не просто женой, которая должна рожать детей и сохранять чистоту в доме, а еще и другом? И не завел бы себе любовницу на стороне?
А разве есть в его предательстве моя вина? Разве это можно оправдать? Почему не сказал сразу? Почему не развелся со мной и не женился на ней?
Нет, если и есть на ком-то вина, то точно не на мне за это предательство. Я не ложилась под другого. Какие бы причины у них не были, это их не оправдывает!
Открываю глаза и смотрю в окно, а там вдали показались первые лучи солнца.
Я так и засыпаю, когда уже забрезжил рассвет на горизонте. Одна и с желанием найти выход из этого порочного круга. Только в этот раз я буду действовать по завету моей горячо любимой матери - буду мудрее.
Ведь спасение утопающего - дело рук самого утопающего…
Не успела вдоволь насладиться спасительным сном как пришла медсестра. Не та, с которой встречалась ночью в коридоре и передавшая мне телефон.
Эта девушка была другой и измерила разные показатели моего состояния и занесла их в какую-то тетрадь. А потом и вовсе сказала, что нужно идти на разные процедуры.
Я хоть на пару часов отвлеклась от мысли кто же мог передать мне телефон. А еще жутко боялась, что мой спаситель позвонит во время процедур и я не смогу ответить. Но кнопочный мобильный не подавал никаких признаков жизни и мирно лежал в кармане моего больничного халата.
А вот возвращение в палату было самым худшим продолжением дня - меня ждал Селим.