Измена. Вторая жена мужа

Караева Алсу

Ничего из низ у нас не было.

– А как долго будет хорошо, Селим?
– все де задаю крутящийся на языке вопрос.

Он отстраняет меня от себя и держит за плечи, смотрит вопросительно. Утираю одной рукой нос, а другой слезы.

– А где ты был раньше, Селим?
– с отчаяньем спрашиваю, вглядываясь в такого незнакомого мне мужчину. Не могу поверить, что в нем вообще были такие качества.
– Почему тебя никогда не было рядом со мной? Почему со всеми проблемами я справлялась сама? И почему именно от сестры у тебя сын?

Селим прикрывает веки, сжимает мои плечи, не

больно, но все ощутимо. Будто собирается с мыслями.

А у меня в голове стучит - этими руками об трогал Зару? Неужели с ней он всегда такой ласковый и нежный? Чем же ему не угодила я?

– С ней все получилось случайно, - отпускает мои плечи и отходит к окну, облокачивается о подоконник рукамм. Прищуривается и смотрит в даль за стеклом - Пошли в ночной клуб с друзьями, выпили очень много. Хотел отвлечься, забыться. Пьяный был, - закидывпет голову к потолку и стискивает зубы, злиться, - даже не понял как она там появилась. А потом пошли с ней в отдельную комнату. Тоже плохо помню все, - проводит грубо по лицу, словно хочет стереть увиденное.
– А когда проснулся, то ее уже не было рядом, - снова смотрит за окно.
– А потом она встретила меня у магазина и сказала, что носит моего сына, четыре месяца как. Я потом узнал, что на таком сроке не делают оборт, - скрестил руки на груди и выговорил устало.
– Поэтому снял ей квартиру и сказал, чтобы не высовывалась. Доходчиво объяснил чем может обернуться ее болтливый язык. Так и жила там тихо.

– Но что-то пошло не так и ты решил привести ее домой?
– продолжила за него, когда он смолк.

Повернул в мою сторону голову и скосил взгляд.

– Мне позвонили и сказали, что доставили ее в больницу. Жизнь ребенка под вопросом. А когда выписывали, то посоветовали быть очень осторожными, потому что есть угроза выкидыша. И надо было позаботиться о Заре, точнее, о ребенке. Но все это временно.

– Вот оно как оказывается, - голос мой стал бесцветным.

Опустила голову и погладила свой живот. Малыш… который только-только начал жить во мне, не смог вырасти. Не сберегла я свое дитя…

– А обо мне ты не считал нужным заботиться, - обреченно выговорила, сжимая ткань своего больничного халата на животе.
– Мне врачи тоже говорили, что нужно беречь себя, не поддаваться стрессу, больше положительных эмоций и позитивного мышления, - нервный смешок вырвался сорвался с губ.
– Только тебя никогда не было рядом со мной, когда они давали такие рекомендации, - вскинула голову и посмотрела на Селима. Он сжимает руками подоконник. А я бросаюсь обвинениями, обоснованными и категоричными.
– Ты не считал нужным быть рядом. А вот твоя мама всегда была. Вот она всегда знала как сделать побольнее. Каждый раз… каждый божий раз я была виновата во всем, - и снова слезы по щекам и голос дрогнули.
– А я была одна. Всегда… с тех самых пор как вышла за тебя замуж, - губы дрожали, а я запнулась, шмыгнула носом.

Воспоминания выворачивают душу наружу, каленым железом проходят по сердцу и я сжимаю зубы, чтобы не поддаться рвущейся наружу накопившейся боли и не закричать.

Даже не закричать, а выть белугой от обиды и отчаянья. Надрывно и горько.

Грудь содрогалась от рыданий,

беззвучные слезы падали с глаз прямо на моб больничную постель, а падавшие на лицо волосы скрывали меня от Селима.

Утираю слезы ладонями. Уже ничего не исправить… А плакать буду в одиночестве. Когда нас разведут.…

Подняла голову и взглянула на затылок Селима. На его широкую спину в обтягивающий рубашечной ткани. Раньше любовалась им, а теперь сердце истошно воет. Но моя любовь пройдет, в то время как у него как таковой ее и не было ко мне.

– Думаю, - начала даже уверенно, - тебе пора… домой. Чтобы твоя новая жена не волновалась, - Селим повернул сначала голову, а потом и весь развернулся, а я продолжила с обреченной улыбкой.
– Вторая жена носит твоего наследника. Счастья вам. Наши пути на этом разошлись..

Всматривается в мое лицо и будто что-то старается найти.

– А куда ты пойдешь, Эльнара?
– скрещивает руки на груди. Спрашивает вполне спокойно, но я знаю его очень хорошо, поэтому чувствую как начинает злиться.

– Я вернусь к себе домой, - слова слетают сликюшком равнодушно.
– Нас разведут и…

– Отчим не примет тебя обратно, - припечатывает жестким голосом, обрывая меня на полуслове.

Поджимаю губы и снова слезы душат.

– Он встанет на мою сторону, - голос дрожит.

– Он встанет на сторону денег, - и снова жестко отвечает, обрывая все мои надежды. Окидывает помещение взглядом и продолжает как ни в чем не бывало.
– Врачи здесь хорошие и палата одноместная, поэтому постарайся хорошо отдохнуть. Я приду к тебе завтра и мы с тобой поговорим уже на холодную голову.

Как всегда расчетлив и вернулась былая холодность.

Селим уверенно зашагал в мою сторону. Я тут же напряглась.

Он подошел к кровати и наклонился ко мне. Я уже ожидала всякого. Почему-то готова была ко всему…

– Зара всегда будет на вторых ролях. Ты - моя жена, - уверенно и твердо говорит, заставляя тонуть в черноте его глаз. Они так и тянут на самое дно. В его зрачках вижу свое испуганное отражение. А его тон голоса не терпит возражений. Отдает сталью и решимостью. Каждое его слово вбивается в подкорку моего сознания и заставляет ежиться от страха и утопать в паническом ужасе.
– И все об этом знают. Поэтому выкинь из своей прелестной головы мысли об уходе от меня. И знай, что кроме меня ты никому не достанешься. Никогда. И никому, - и поцеловал в лоб. Давя своей силой и аурой. А потом все с той же чернотой в глазах выпрямился и вышел из комнаты.

А я так и сидела в оцепенении и в голове на повторе крутилось кажое его предложение. Как предупреждение. Как угроза.

Глава 5. Домыслы и догадки

…знай, что кроме меня ты никому не достанешься.…Никогда. И никому…

Эти слова звучали у меня в ушах еще долго после ухода Селима. Его самого здесь не было, а вот голос на повторе все никак не унимался.

Так и настал вечер. А потом и ночь.

В какой-то момени мне приносили ужин. Сказали, что нужно поесть, а я только безэмоционально посмотрела на молодую медсестру моего возраста и та ушла, больше не настаивая.