Измена. Я тебя (не) прощу
Шрифт:
– Мам, - из-за спины подходит Алина.
– Я думала, ты со мной была монстром - отвела на аборт. Мне казалось, что Линке больше повезло, даже завидовала ей. А, оказывается, со мной все было куда гуманнее. Наркоз и все готово. А ей вы всю жизнь, как поле плугом вспахали. Как пережить все, что случилось? Вы же монстры!
– она срывается на крик.
– Я вас и за себя, и за нее ненавижу.
Мы с Севкой уводим ее на стулья.
–
– Дети - это же благословение. Посмотри, какие дочери у тебя хорошие. Лина - она же ангел, сколько боли у них внутри. А не чета тебе, видишь, даже при такой матери, они уже людьми стали.
– Бабка, а ты кто? Кто вам дал право рот открывать? Вы мою жизнь проживите, а потом диагнозы ставьте!
– Мать Лины шипит, сейчас так и бросится на старушку.
С Севкой идем разнимать почти дерущихся женщин.
– Мы отъедем, - папаши возвращаются. Белецкий с ненавистью смотрит на старшую дочь.
– А вы задницы посадили и молча, сидите. Хватит, что сын почти на нарах, а вы тут устраиваете.
– А то, что ваша дочь едва не погибла, вас не волнует?
– громко, спрашивает Иван. Откуда он появился непонятно.
– И по-хорошему, я могу вас всех привлечь. Поверьте, я точно найду за что.
– Это мы еще посмотрим, кто и за что сядет.
– Белецкий подходит к Ваньке вплотную.
– Поверь, ты самая маленькая сошка, на тебя легко найдется управа.
Иван демонстративно убирает руки в карман, кивает что-то из разряда “ну-ну”.
Главы двух семейств быстро удаляются. Силы у всех на исходе, рассаживаемся по стульям, ждем каких-то новостей.
– Как она?
– у Ивана в голосе и сочувствие, и неподдельный интерес.
– Под капельницей. Пока ничего не известно, да и в этом балагане, что будет понятно. Выпереть официально из больницы нас не могут. Линка там все это слышит.
– Бедная девочка... Даже представить страшно, что она пережила
– Глядя на этот зоопарк, который ее всю жизнь окружал, даже придумать не могу, что там могло твориться. Она сильная, справится.
– Попробую к ней прорваться. Скажу срочно, по ксиве не могут не пропустить.
Иван уходит. А у меня какое-то радостное чувство, как будто теперь я могу быть уверен, что все с Линой будет хорошо.
Буквально
– Когда я смогу увидеть дочь, - вскакивает мать Линки.
Иван отодвигает ее рукой.
– Как только мы поймем, что вы непричастны к похищению вашей дочери. И ваше нахождение рядом не несет угрозы ее жизни.
Смотрю на Светлану Леонидовну - мать Артура, на ней лица нет. В отличие от матери Лины, она молча сидит в углу, что-то просматривает в телефоне. На глазах слезы.
– Олег, я понимаю, что вы хотите посадить Артура.
– Ага, сейчас начнет манипулировать материнским сердцем.
– Знаете, я сейчас подумала, что может, это единственный шанс, чтобы он еще куда не влез и не натворил еще больших дел. Может, это единственный шанс, чтобы он остался жив?
Как же больно даются ей эти слова. Мать Лины поворачивается к ней.
– Света, ты рот свой закрой. Если Артура посадят, не дай Бог, мужики наши рассорятся. Мы с тобой как жить будем?
– Может, по-людски начнем?
– поднимает уставшие глаза на родственницу.
– Деньги и власть в Глебе убили человека, уже давно. А сейчас и в сыне нашем. Я дам показания, расскажу, все, что было.
Закрывает лицо руками, хочу ее обнять, но не делаю этого. Это сильный поступок со стороны матери. Пожертвовать свободой ребенкой ради его спасения.
Выходит врач. Ивана еще нет.
Глава 46. Показания
Врач сказала под капельницей лежать почти сутки, толком не двигаться, если я хочу, хотя бы дать шанс своему малышу. Я готова до самых родов беспрекословно выполнять любые рекомендации.
– Лина, вы как себя чувствуете?
– возвращается доктор. Она раздражена, щелкает пимпочку на ручке, но со мной ведет себя обходительно. С ней заходит один из моих спасителей, Ванек, как бабушка Настя его называет.
– Ангелина, я должен задать вам несколько вопросов. Вы сейчас в состоянии побеседовать? Мне нужны ваши показания, пока кое-кто не подсуетился и не выкупил сына из тюрьмы, - Иван кивает на дверь, понимаю, что разговор идет об отце и свёкре.
– Да, я могу всё рассказать, - немного встаю, врач поправляет мне подушку. Она смотрит на пузырек, от которого трубочкой идёт лекарство ко мне, в капельнице что-то подкалывает.
– Если что, ты всегда можешь прекратить беседу.
– Доктор кладет свою ладонь мне на руку.
– Я понимаю, что у вас тоже работа, и что вы хотите, как лучше - тоже знаю, но девочка еще слаба, столько всего у нее за последнее время произошло. Давайте побережем ее.