Измена.ru

Рузанова Ольга

В шоке цепенею. Хватаюсь руками за лицо, потом, пытаясь удержать рвущееся наружу сердце, за грудь.

Не может быть!..

Боже!.. Он сумасшедший!.. Он сошел с ума!

Кто-то начинает аплодировать, а в следующее мгновение, откуда ни возьмись, появляется Арчи. Подмигнув мне, он останавливается за спиной Ромы и фотографирует, как медленно поднимающийся кузов грузовика, вываливает к его ногам тонну роз.

Я глухо вскрикиваю, не сдержав эмоций, начинаю плакать и бросаюсь к мужу.

Глава 26.

Наташа

— Не знала, что такое бывает, — посматриваю украдкой на известного певца, дрыхнущего в кресле наискосок. Он в смешной сетке для сохранения прически и подобии слюнявчика, а на сцене обычно изображает из себя мачо.

— Что, Наташ не знала?

— Ну… Я думала, частные самолеты только полностью арендовать можно.

— А, нет, — отвечает Арчи, постукивая пальцами по натуральному дереву на подлокотнике. — Это называется джеткресинг. Покресельная аренда мест. Выгодно получается.

— Выгодно? — усмехаюсь и, качая головой, отворачиваюсь к окну.

Те еще экономщики!

Видимо, у нас все же разное понимание выгоды. Удобное сидение из белой кожи, на котором я ерзаю от негодования, обошлось почти в пятьсот тысяч рублей. Многие обычные семьи целый год на эту сумму живут, а Арчи просто хотелось повыделываться, и Рома его поддержал.

Это ужасно стыдно, больно и страшно, но наша связь с Березовским разрушается кирпичик за кирпичиком. Я каждую долбаную минуту это чувствую.

Весь этот месяц, отдыхая в пятизвездочном люксовом отеле, конечно, наслаждалась. Солнцем, теплом, жизнью. Безбашенными сюрпризами от мужа. Дубай, как ультрасовременный мегаполис, произвел на меня колоссальнейшее впечатление. Я очарована этим городом и его жителями.

По вечерам мы с мужем валялись на огромном диване, установленном на нашей террасе, и смотрели на слепящие, ночные огни. Рома ложился ко мне на колени, я ласково гладила его волосы и слушала, как он общается с кураторами. Дает им указания, ставит задачи, иногда ругает, но чаще хвалит. Он хороший руководитель.

Мы рано ложились спать. Занимались неспешным, нежным сексом перед тем, как отрубиться. Мы любили друг друга на берегу Персидского залива, забыв, что в Москве продолжается обычная жизнь. И проблемы наши никуда не исчезли…

А еще я все чаще вспоминала, как мы начинали. Ни детский дом, нет. Позже.

Когда Рома каждый день записывал видео. Постоянно пробовал что-то новое, искал темы, за которые можно зацепиться. Где-то спустя полгода к нему на рекламу пришел известный бренд — магазин электроники. Коллаборация зашла. И мы впервые увидели сумму с шестью нулями на счете.

Шок. Неверие. Прошибающая горло радость.

Получилось. Сработало.

Сейчас даже смешно над тем, какими мы были тогда наивными, потому что после первого, головокружительного успеха прошел еще целый год нашей жизни в долг и…

поиска новых форм.

У Ромы была мечта, а у меня был Рома.

Даже в безденежье мы были счастливы. И ровно так, как я понимала его тогда, не могу понять сейчас. Он делает карьеру, чтобы получить узнаваемость и стать политиком. Хочет создать фонд помощи бывшим воспитанникам детских домов. И он же тратит полтора миллиона, чтобы выпендриться? Диссонанс от его благих целей и глупых методов их реализации впечатляет.

— Ха-ха, — смеется Арчи.

— Что? — спрашивает Рома, убирая наушник.

— Слышал про Яну Смелую?

— Нет.

— Налоговая до нее доебалась. Задержали до выяснения. Дома обыск проводят. Видимо, опять начали нашего брата шерстить.

— У вас по бухгалтерии все в порядке? — я вдруг начинаю беспокоиться. Интуиция, что ли.

— Пф-ф, — закатывает глаза Арчи. — Конечно. Я лично слежу за этим.

— Если нужна помощь, зовите, — говорю, снова отворачиваясь.

— Ой, Наташ. Не вникай. Кстати, Ром, тут предложение поступило. В следующем городу «Лужники» собрать! Ты как?

— «Лужники»? — усмехается Березовский. — Я как-то не думал об этом.

— А ты подумай, — важно произносит продюсер. — Это новый уровень.

Я пропускаю их треп мимо ушей.

Как-то привыкла и уже устала. За новым уровнем у них обоих вырастает еще один поновее. А затем — другой. Грустно. Потому что меня не покидает ощущение, что каждый такой уровень — это очередное дно.

В наших отношениях.

*

На следующий день я с самого утра на такси еду к Машке. Просто, потому что соскучилась и хочется поговорить с кем-то родным и близким.

Вздрагиваю от этой мысли.

Ведь никого ближе и роднее Березовского у меня нет? Тереблю кулон, осознавая, что мне впервые не хочется делиться наболевшим с мужем.

Грузовик прямо перед нами резко останавливается, и водитель, пытаясь избежать столкновения, дергает за ручник. Моя рука соскальзывает с шеи вместе с кулоном. Не-е-ет. Цепочка рвется.

Я задумчиво смотрю на свою «половинку сердца» на ладони. В голову закрадываются предательские мысли о знаках судьбы или чем-то подобном. Слезы на глаза наворачиваются.

— Все в порядке? — спрашивает таксист.

— Порвалась, — шепчу я, показывая ему украшение.

— Прошу прощения.

— Что вы? — успокаиваю его. — Вы не виноваты. Она старая была. Я только чуть потянула и все…

— Как удавку сняли, — смеется таксист.

Закусив нижнюю губу, стараюсь не разреветься.

Когда доезжаю до общежития, достаю из багажника сумку с надписью Дубай Молл и, уткнувшись в воротник зимнего пуховика, иду к подъезду.

— Привет, — здороваюсь с порога, скидывая ботинки.