Измена
Шрифт:
Что означает это промедление? Ведь капитан собирался забрать ее отсюда утром — как видно, что-то задержало его или у него планы изменились. Мелли продолжала ждать.
В эти долгие часы, закоченев от неподвижности и холода, она думала о Джеке. За те недели, что они провели вместе, она привыкла во всем на него полагаться. Она видела, как он меняется, как обретает уверенность и в то же время отдаляется от нее. Мелли не сомневалась, что Джек и без нее не пропадет. Возможно, ему даже легче будет теперь, когда не о ком беспокоиться.
В замке
— Вот она, — сказал, не сходя с места, капитан. — Говорил же я вам, что она красотка.
— Подведите ее к свету, — тонким, ничего не выражающим голосом отозвался второй.
Капитан негодующе фыркнул, однако спустился, больно ухватил Мелли за руку, втащил ее вверх по ступенькам и вывел мимо своего спутника на свет.
Свет был так ярок, что Мелли прищурилась.
Капитан, дав ей пощечину, приказал:
— Перестань жмуриться!
Не успела Мелли удивиться этому странному приказанию, как подошел второй и стал тыкать в нее своим длинным тонким пальцем. Мелли отпрянула с отвращением, увидев, какой он урод: одна сторона лица у него обвисла, точно под кожей не было мышц, левое веко почти целиком прикрывало глаз, а угол рта скалился в безжизненной усмешке.
— Уж очень тоща, — сказал он, вздернув здоровую половину рта. — Чересчур тоща.
Капитан смотрел на него с плохо скрытой неприязнью.
— Ничего подобного, сударь. У нее достаточно мяса на костях.
Второй, цыкая слюной во рту, обошел Мелли кругом. Она заметила, что левая рука у него висит как неживая и пальцы пригнуты к ладони. Левую ногу он приволакивал.
Он снова ткнул Мелли пальцем здоровой руки, на этот раз в щеку, и длинный желтый ноготь оставил ямку на коже.
— К тому же она вовсе не так юна, как вы говорили.
— Она совсем еще молода, Фискель, — пожал плечами капитан, — и вам это известно.
Калека, пропустив его слова мимо ушей, раскрыл ногтем губы Мелли, и ей пришлось открыть рот — ноготь до крови оцарапал нежную кожу. Человек провел пальцем по ее зубам и оттянул губы, чтобы видеть десны.
Удовлетворенный, как видно, осмотром, он перешел к телу. Мелли всей кожей чувствовала, как давит на ребро нож. Фискель сквозь платье ощупывал ей грудь. Это было уж слишком, и Мелли замахнулась, чтобы ударить его, но он с изумительным проворством перехватил ее руку и с неожиданной силой опустил ее вниз. При этом он издал горлом странный звук, и Мелли не сразу сообразила, что он смеется. Его лицо было совсем близко, и она чувствовала его тошнотворно-сладкое дыхание. Мелли подумалось, что, если она сумеет его отвлечь, он, возможно, больше не станет ее щупать и нож не будет найден.
Она решила заняться собственной продажей.
— Уверяю вас, сударь, я хорошо упитана. У меня нет ни единой косточки,
Капитан, наблюдавший за осмотром с большим нетерпением, остался, как видно, доволен ее речью.
— Я же говорил вам, Фискель, — у нее повадки благородной дамы.
Мелли воспользовалась случаем, чтобы отойти подальше от досмотрщика, а он, к ее радости, вступил в разговор с капитаном, заявив:
— Я беру ее, хотя она меня разочаровала.
Капитан, нимало не тронутый этими словами, прислонился к стене, поставив ногу на пустой пивной бочонок. Со своими нафабренными усами, в слегка потертых кожаных латах, он казался образцом мужской красоты. Фискель рядом с ним выглядел совсем убого, и Мелли видела, что капитан это хорошо понимает и использует свое наружное превосходство отчасти как угрозу, отчасти как средство что-то выторговать.
— Боюсь, сударь, что у меня есть преимущество перед вами, — сказал он.
— Какое преимущество?
— Предложив вам подогретого вина, я взял на себя смелость послать одного из моих солдат, чтобы он посмотрел ваших... как бы это сказать? Словом, ваш товар. И он доложил мне, что у вас имеются еще две девицы, но они не отличаются ни красотой, ни хорошими манерами.
Капитан произнес это весьма заносчиво, но Фискель только рукой махнул.
— Капитан, ваши подлые уловки столь же напрасны, сколь и предсказуемы. Эти девицы вас не касаются, а их прелесть или отсутствие таковой не имеет отношения к нашему торгу. — Торговец живым товаром — теперь Мелли поняла, что он промышляет именно этим, — привык, как видно, к перепалкам со своими клиентами. — Я, быть может, еще и не возьму у вас эту девушку. Да, она хороша, но уже не первой молодости, и нрав у нее буйный.
— Ей еще и восемнадцати нет, а строптивость, если подыскать другое слово и назвать ее живостью характера, даже привлекательна в женщине. — Капитан сохранял свою небрежную позу, и Мелли почти что пожалела его — торговец, уж конечно, его перехитрит.
— Может быть, тут, на Севере, она и считается молоденькой, — возразил Фискель, — а на Дальнем Юге она уже старая дева. С ее первой крови прошло уже несколько лет.
Мелли невольно смутилась, услышав, как мужчина упомянул о столь деликатном предмете. За всю ее жизнь мужчины ни разу не заговаривали с ней об этом, и Мелли полагала, что женские секреты им неведомы.
— Нам обоим известно, Фискель, что вы не весь свой товар продаете на Дальнем Юге. Насколько я слышал, вы ведете дела и поближе — скажем, в Аннисе и Брене. Для тех мест девушка достаточно молода. — Капитан говорил все более запальчиво. — Она красива, происходит из знатного рода, прекрасно сложена, хорошо воспитана — и не пытайтесь выставить ее передо мной как невзрачную старую деву.
— Вы говорите, она девственница?
— Ручаюсь вам.
Фискель издал испорченной стороной своего рта пренебрежительный хлюпающий звук.