Измененное состояние. История экстази и рейв-культуры

Коллин Мэттью

Остальные саунд-системы не могли похвастать такой же сильной идеологической позицией. Но и их влияние было тоже далеко не так велико. После Лонгстока, Кэмелфорда и других фестивалей лета 1991 года Spiral Tribe действительно начали изменять материальный мир. Изобретенная ими форма — коллектив кочевников, переезжающих с места на место в автобусах и автофургонах и день за днем палящих экстремальным, неистовым, хриплым техно, — была немедленно подхвачена другими. Tribe стали примером для подражания потому, что, как утверждает Саймон Ли, «они оказались в правильном месте в правильное время и с правильным отношением к тому, что делают. Они очень хорошо знали, как себя прорекламировать, хотя и казалось, что известность им не нужна. Они были как единое целое — выглядели одинаково, одинаково одевались. Ими было очень легко увлечься. Они завели так много людей. На них все равнялись, они устраивали самые лучшие вечеринки, и с ними всегда были самые правильно настроенные

девчонки». За один год Spiral Tribe помогла экстази-культуре подняться на более высокий уровень и стать совершенно новым явлением. 

КЭСЛМОРТОН

 Ни общественная пресса, ни молодежные издания не обратили особого внимания на союз, возникший между бродягами и рейверами. А вот зато полиция быстро отметила эту культурную перемену, В полицейском участке Devizes в Уилтшире собирали информацию о перемещениях бродяг со времен операции «Солнцестояние», проведенной ими на фестивале Стоунхендж в середине 80-х. Они были осведомлены, но не были готовы начинать нападение — пока. Однако, если передвижным саунд-системам и угрожала опасность полностью потерять связь с реальностью после долгого лета, проведенного в попытках взломать границы сознания, в ближайшие месяцы им должны были силой помочь вернуться на землю.

В то время как DIY часто имела дело с твердой рукой закона — арестами, разбитым оборудованием, конфискованными пластинками, отношения с полицией Spiral Tribe до 1992 года были вполне дружелюбными. 20 апреля они установили свой аппарат на заброшенном складе на улице Эктон-лейн на западе Лондона. Как было сказано в опубликованном позже заявлении Tribe, в здании склада танцевала тысяча человек, и никто из них не обращал никакого внимания на то, что район оцеплен полицейскими со щитами и в касках. В половине третьего ночи полиция вломилась в здание с помощью кувалд и экскаваторов JCB, и полицейские с прикрытыми идентификационными номерами на куртках принялись без разбора избивать людей дубинками и ногами, в результате чего пострадали сотни человек. После этого полицейские исчезли, за исключением нескольких человек, оставшихся для того, чтобы вывести со склада раненых.

В том же месяце министерство внутренних дел выдвинуло идею о принятии закона, запрещающего бесплатные фестивали и уполномочивающего полицию останавливать автомобили, направляющиеся на фестиваль, и отправлять их в обратном направлении, а также конфисковать звуковое оборудование, разбивать колонны автомашин и арестовывать тех, кто откажется покинуть рейв добровольно. Такая тактика уже использовалась полицейскими прошлым летом в Кэмелфорде, когда автомобилистов разворачивали на дороге за сорок миль до фестиваля, но тогда полиция делала это без законного основания.

Давление возрастало, и рейверов охватывала паранойя. Казалось, говорит Марк Харрисон, что над лагерем Spiral Tribe нависла темная зловещая туча. «Эта угроза насилия держит под контролем каждого человека в нашем обществе, просто ее не замечаешь до тех пор, пока не начнешь цепляться ногами за натянутые провода. «Дурной глаз» — вот хорошее название этому, потому что их вертолеты просто берут и появляются из ниоткуда. Ты не спал несколько ночей подряд и вдруг — на тебе1. Охватывает острое ощущение того, что вот вы все собрались здесь, непонятно где, бродяги и рейверы и все неугодные члены общества, вы совершенно одни — уязвимые и беззащитные, и вы окружены со всех сторон. После того, что случилось на Эктон-лейн, нас выпроводили из Лондона под полицейским конвоем. Мы убежали подальше от города и отправились в Уэльс, а там укрылись высоко в горном лесу».

Бесплатный фестиваль в Эйвоне был привычной остановкой на пути ежегодного путешествия бродяг по сельской Англии, время его проведения было назначено приблизительно на Троицу, а точное место не назначили совсем: после Бинфилда большинство фестивалей проходило там, где собиралось достаточное количество людей, ускользнувших от полиции и собравшихся вместе. Годом раньше на фестиваль Чиппи н г Содбери Коммон таким образом попало две тысячи человек — и там начинающих Spiral Tribe вдохновили на великие дела мощные хаус-звуки саунд-систем DIY и Sweat.

К маю 1992 года полиция пребывала в состоянии боевой готовности и выжидала нужного момента. Полицейские отряды Эйво-на, Сомерсета и Глостершира объединились в попытке предотвратить слияние многих мелких автомобильных колонн в одну большую, которую уже невозможно было бы остановить. Десять тысяч полицейских высадились в Лечлейде (Глостершир) накануне первомайских выходных. Однако полицейским такая стратегия обернулась боком: пока они дожидались появления бродяг, колонна из четырехсот автомобилей приближалась к квадратной миле земли за границей Вустершира, на территории, находящейся в ведении полиции Западной Мерсии. Это было очень красивое место — на склонах холмов Малверн, среди редко растущих деревьев, на

берегу чистейшего озера, искрящегося в лучах раннего летнего солнца. Саймон Гуз из саунд-системы Bedlam приехал в Кэслмортон одним из первых: «Я обогнал пятимильную колонну машин и наблюдал за тем, как они подъезжают. Потрясающее ощущение — смотреть, как место наполняется таким огромным количеством людей. Просто стоишь и улыбаешься: мы сделали это, а полиция стоит себе в сторонке и ничего не может поделать!» (Richard Lowe and William Shaw, Travellers). Или, правильнее сказать, не хочет. Согласно отчету о проведении операций полицейского отделения Западной Мерсии, они разрабатывали свою стратегию в течение полугода и решили, что «с тактической и стратегической точки зрения будет правильнее ограничить место проведения фестиваля до одной достаточно компактной территории». Начальник полиции отдал приказ «не проводить никаких операций по остановке машин и направлению их в обратную сторону» (Пресс-релиз Spiral Tribe, февраль 1994).

А саунд-системы продолжали прибывать. DIY. Spiral Tribe. Adrenalin. Circus Warp. За несколько часов Кэслмортон преобразился в самостоятельно функционирующее, независимое государство, контроль над которым осуществляют только его обитатели. Временная автономная зона в английской сельской местности со своей собственной электроэнергией, светом, жильем, питанием и сферой развлечений. Ей недоставало только перенаселения, и когда местные жители явились на национальное телевидение, чтобы пожаловаться на свою судьбу, каждый уважающий незаконные вечеринки рейвер в стране знал, куда отправиться на выходные. О лучшей рекламе нельзя было и мечтать: машины хлынули к Кэслмортону потоком: «фиесты», «гольфы», «эскорты» и 205-е «пежо» парковались рядом с почтенными автобусами бродяг. Настоящий рай контркультуры! Хочешь — танцуй под неистовый бит саунд-систем, свирепствующих более ста часов подряд, хочешь — предавайся более традиционным фестивальным развлечениям вроде уличного театра или цирковых представлений, ешь в импровизированных кафе, купайся в озере, покупай и вволю наслаждайся любыми наркотиками — какими пожелаешь, а потом немного отдохни и начинай все заново! В этом круглосуточном городе было не важно, что сейчас на дворе — день или ночь. 

Вышедший через несколько недель после фестиваля в Эйвоне журнал бродяг Festival Eye [140] ликовал: «Пора перестать оглядываться на фестивали в Стоунхендже начала 80-х. Золотой Век — это сегодня! Происходящее в Кэслмортоне очень напоминало Стоунхендж с той лишь разницей, что в Стоунхендже никогда не было такого разнообразия музыкальных развлечений». Передовица того же номера более трезво предупреждала о том, что в прессе появляются сообщения, нацеленные на обострение конфликта между бродягами и рейверами — очевидно, так истеблишмент оборонялся от бунтарей с помощью тактики «разделяй и властвуй». Конечно, в передовице было сказано немало и о самом конфликте — «войне дерьма и лопаты». Причиной конфликта стал беспорядок, устроенный рейверами на фестивальном поле, а точнее — дерьмо, оставленное ими в кустах и канавах. За долгие годы странствий и пользования туалетом на свежем воздухе бродяги хорошо уяснили преимущество закапывания экскрементов в землю. Рейверы же просто оставляли свои вонючие фекалии лежать, где лежат, и уезжали, а бродяги только успевали вытирать ноги.

140

«Глаз фестиваля» (англ.)

Однако за конфликтом стояла и более сложная проблема. Одни бродяги с восторгом отнеслись к новому фестивальному формату, другие радовались возможности заработать на предоставлении рейверам наркотиков, но все-таки большому числу бродяг хаус-музыка категорически не нравилась, и беспрестанный грохот са-унд-систем действовал на них угнетающе. В каком-то смысле речь здесь шла о возрастном разделении: бродяги постарше были вполне довольны своими роком и фолком, а у некоторых из них были дети, которые по ночам не могли заснуть из-за постоянного стука электронных барабанов. А кое-кого возмущал наплыв «правильных» клабберов из городов, которые приезжали, чтобы протанцевать всю ночь напролет, испытать немного запретных удовольствий, а потом сесть в удобные машины и разъехаться по теплым домам, оставляя людей, для которых бродячая жизнь продолжалась и после окончания фестиваля, разбираться с представителями закона. После соприкосновения с новыми танцевальными технологиями фестивали неизбежно должны были навсегда измениться и стать отражением своего времени — точно так же, как первые фестивали в Стоунхендже представляли собой отражение отголосков контркультуры 60-х. Некоторые группы почувство- вали, что назревает конфликт, и после окончания Кэслмортона отключили свои аппараты, решив, что пора закругляться. Остальные же продолжали до самого печального конца. Spiral Tribe ни за что не хотели останавливаться, и, как говорит наблюдатель, «закончилось это чуть ли не дракой» (Richard Lowe and William Shaw, Travellers).