Изменённый третьей серии
Шрифт:
— Я рад нашей встрече, друг-норгван.
— И я рад, друг-человек, — раздалось у меня в голове. — Ты с самкой, я не помешал тебе?
— Нет, это не моя самка, мы просто идём вместе. Подходи к костру, посиди со мной у огня.
Серое Пятно неспешно вошёл в круг света, отбрасываемый костром, и уселся у огня напротив меня.
— Самки, которые живут в этих землях, больше и сильней, — выдал норгван, критически осмотрев Свету. — Щенков лучше заводить от них.
— Серое Пятно, я уже сказал, что это не моя самка, да и вообще я пока не собираюсь заводить детей — я ещё
— Детёнышей стоит заводить не тогда, когда ты молод или стар, а тогда, когда ты силён и можешь их правильно воспитать. У норгванов так. Я говорю, тебе пора заводить детёнышей.
У норгванов нет понятия «я думаю», что не мудрено для разумных, общающихся мысленно. Конечно, трудно представить себе социум, где все высказывают вслух всё, что думают об окружающих — норгваны могут «говорить» для всех и «говорить» с собой. Внутренний разговор для других не слышен, но эмоции эти большие собаки считывают безошибочно. Вообще, называть процесс мышления разговором — по-своему правильно, ведь мы тоже иногда называем его внутренним диалогом.
— Я обязательно над этим подумаю, Серое Пятно. Что привело тебя сюда?
Надо было спросить «зачем ты здесь?» — по-человечески это звучит грубовато, мол, чего припёрся, а для норгвана в самый раз. Я старался формулировать мысли как можно чётче, спроси я у Серого Пятна, как он попал сюда, и получил бы в ответ что-нибудь вроде «пришёл на лапах».
— Искандер, — Серое Пятно фыркнул и по-собачьи помотал головой, — говори тише, ты очень громко говоришь. Твой голос за такое недолгое время сильно окреп. У меня звенит от него в голове.
Я рассмеялся, настолько норгван сейчас напоминал большую дружелюбную собаку. Я стал говорить громче — это значит, что мои псионические способности возросли. Интересно, надо будет поговорить об этом с кем-нибудь в «Инсауро», возможно, появятся дополнительные перспективы. Но «за такое недолго время»? Мы же не виделись с Серым пятном или с кем-нибудь другим из его народа месяца четыре…
— Я постараюсь говорить потише. Но мы не встречались с тобой довольно долго…
— Тебе так кажется, Искандер. Ты всё время охотишься и часто охотишься один. Время растягивается, когда ты на охоте и когда ты один. Многие из моего племени оценили бы это — запах свежей крови сладок, но, когда вдыхаешь его постоянно, он может притупить твой нюх. Будь осторожен, друг-человек.
— Хорошо, друг-норгван, — я благодарно кивнул такому проявлению заботы. — Я буду осторожен.
Да, после того, как закончилось моё обучение в «Инсауро», я не вылезаю из контрактов, пытаясь побыстрее расплатиться с корпорацией. Когда нет контрактов от корпорации, я нахожу другие задания. Но все они сводятся, в основном, к тому, что нужно либо кого-то убить, либо что-то принести. Часто, чтобы это принести, нужно сначала это у кого-то отрезать. И Серое пятно прав: время для меня, с одной стороны, как будто проходит незаметно — ведь я постоянно занят делом; а с другой стороны, ощущения такие, как будто я прожил здесь уже лет пять, не меньше.
— Я вижу в темноте не так хорошо, как ты, и думал ночевать рядом с ручьём, что течёт у края поля призраков, —
— Ты далековато ушёл от вашего поселения, тяжело будет нести добычу.
— Ты думаешь, я охочусь только за мясом? — норгван по-особому оскалился, так он изображал человеческую улыбку. Когда Серое Пятно узнал, что так мы выражаем свои эмоции, ему очень понравился такой нелепый и невразумительный способ передавать свои чувства. От его улыбки с пятнадцатисантиметровыми клыками, надо сказать, слабонервного человека мог хватить инфаркт.
— Я охочусь не за мясом, — продолжал Серое Пятно. — Я выслеживаю стаю низших, — низшими норгваны зовут гончих и других сабакоподобных неразумных, — и уробаса. Они забрели в наши земли, распугали нашу дичь.
— Я убью их, если встречу.
— Не делай этого без особой необходимости — у нас подрастает молодняк, надо учить их. Я для этого выслеживаю непростую дичь.
— Хорошо, — кивнул я.
— Самка, которая идёт с тобой, проснулась, но почему-то притворяется спящей, — заметил норгван. — Ещё ей холодно, и она боится.
— Света, — окликнул я девушку. — Не притворяйся спящей. Для моего друга не секрет, что ты проснулась, и для меня теперь тоже.
— Друга? — Света села и уставилась на норгвана. Серое Пятно выдал свою коронную улыбку, и девушка опасливо подалась назад. — Я проснулась, поняла, что ты не один, но вы молчите, а потом мне показалось, что ты как-то общаешься с каким-то зверем, и я решила не мешать.
— Это не зверь. Помнишь, я говорил, что ты, скорее всего, никогда не увидишь норгвана вживую? Я ошибся. Это норгван, мой друг, его зовут Серое Пятно.
— Серое Пятно, я Света, — кивнула девушка норгвану. Молодец девчонка, не растерялась.
— Он не будет с тобой общаться — я же говорил, что норгваны не очень любят людей. А разговаривают норгваны с людьми либо в исключительных случаях, либо с исключительными людьми.
— Ты исключительный человек? — с долей сарказма спросила Света.
— В этом случае да, — кивнул я.
— Мы не питаем к людям неприязни, — вновь раздался у меня в голове голос Серого Пятна. — Просто большинство людей неудобные: тараторят, не договорив одно, начинают говорить другое… И всё время пытаются пролаять то, чего не говорят на самом деле. С тобой и такими как ты проще…
«Людям трудно общаться с существом, которое читает мысли», — подумал я, но норгван меня услышал и ответил:
— А мне кажется, так общаться горазда удобнее, — и спросил: — Искандер, я усыплю эту самку? Она без умолку бормочет: то одно, то второе, то третье. И постоянно сама себя перебивает. Ты уверен, что она здорова? Ей нужно спать, а то завтра не сможет нормально бегать.
— Боюсь, она не сможет нормально бегать, даже если хорошо выспится, но ты прав, усыпи, так будет лучше.
Света широко зевнула и отрубилась, едва успев лечь на лапник. Да, норгваны умеют не только читать мысли.